Харка — сын вождя

— Харка, а разве это нехорошо, что я ему благодарен? Но я хочу сказать совсем о другом. Не перебивай меня, иначе я замолчу и ты ничего не узнаешь. Слушай! Золотые зерна — таинственные зерна, и только белые люди знают их тайну. Краснокожие — не знают. Это так. Мой отец долго жил среди белых, и он тоже знает. Те белые люди, у которых есть золотые зерна, могут только приказывать: коней! одежду! питье! еду! И точно волшебная рука дает им все, что они пожелают. Белым, имеющим эти зерна, не нужно охотиться, не нужно варить еду, шить одежду, обрабатывать землю, ловить лошадей. За золотые зерна им все доставляют готовым. Разве это не чудо?

— Да, чудо.

— И тайну зерен нам надо отнять от белых людей, но мы не сможем этого сделать, если будем бросать золото в реку. Хавандшита — великий жрец. Он разгадал тайну белых людей и хочет ею пользоваться. Он прав: нечего сидеть на тайнах рода, как дрозд на яйцах. Нужно поклоняться новым духам. На этом я кончу.

Харка долго молчал.

— В том, что ты говоришь, много верного. В ожерелье твоих слов много красивых раковин, но есть одна и поддельная, и я еще не знаю — которая.

— Когда ты ее найдешь, скажи мне.

— Если я только захочу об этом сказать…

Слова Чернокожего Курчавого заставили Харку о многом призадуматься. Кроме того, он понял, что Курчавый, к которому он так привязался, никогда не будет его союзником против жреца. Против жреца? Когда Харка осознал эту мысль, он и сам испугался: как же далеко он зашел! Знал бы об этом Хавандшита! Что бы произошло, если б его дух разгадал мысли Харки?

Харка встал. Поднялся и Курчавый. Мальчики направились домой. О поисках следов они и не вспомнили. Харка всю дорогу был погружен в раздумье. Курчавый тоже молча ехал за ним. Но когда они приблизились к стойбищу, никто бы не смог заметить, что их дружба дала трещину.

Харка, Курчавый и Харбстена оставались неразлучными, как три листика клевера. Они участвовали во всех играх и состязаниях Молодых Собак. Это, кажется, было не по нутру Шонке.

Шонка не стал помощником Хавандшиты, он вернулся в типи Матотаупы, но пребывание его со жрецом не прошло без следа: теперь юноша расхаживал по лагерю с таким независимым видом, что Харка даже и не пытался заговаривать с ним. Видимо, назрело время встретиться им еще раз на узкой дорожке…

Красные Перья готовились к состязаниям на мустангах. Шонка не принадлежал к этому союзу, хотя был не младше Четана. Харка был слишком юн, чтобы состязаться с Красными Перьями. Однако Шонка вдруг проявил неожиданную заботу о мальчике, живущем с ним в одной типи.

Утром, когда должны были состояться состязания, Шонка подошел к Четану. Харка стоял неподалеку.

— Четан, ты всегда был лучшим другом Харки, — начал Шонка, и Харка отлично слышал его слова. — Почему ты больше не заботишься о нем? Разве это правильно, что он все время с Курчавым, от которого нечему научиться, кроме глупостей.

Четан осмотрел с головы до ног стоящего перед ним парня.

— Мне кажется, ты не очень умно говоришь, Шонка, — ответил он, хотя и сам видел, что Харка стал редко бывать с ним, — но для этого были основания: Харка стал учителем Курчавого.

— Ну, смотри, это твое дело, — сказал Шонка. — Но сегодня Харка мог бы снова быть вместе с нами, взрослыми. Почему он не участвует в скачках?

— Он видел всего двенадцать зим.

— Но у него хороший конь.

— Да, хороший. А тебя Харка просил со мной говорить?

— Нет, Харка со мной не разговаривает. Он меня не переносит. Он слишком упрям. Но я думаю, что было бы хорошо принять и ему участие в состязаниях. Я слышал, что ему скоро предстоит стать руководителем союза Красных Перьев.

— Да, это так. А будет ли он участвовать в скачках, мы решим… — Четан повернулся и отошел.

Шонка сделал вид, что только теперь заметил Харку.

— А ты здесь! Ты что же, подслушиваешь?

— Что значит подслушиваешь? Тот, кто не видел, что я стою здесь, должно быть, слепой.

— Это, может быть, я слепой?!

— Кое в чем — да. — И Харка ушел.

Четан нагнал Харку и сказал ему, что Красные Перья хотят, чтобы он принял участие в скачках. Раньше Харка был бы очень обрадован подобным известием, но сейчас он даже слышать не хотел об этом.

— Это Красные Перья не сами решили. Они послушались Шонку, как женщины.

— Ну что ж, — попробуй потягаться с женщинами, — улыбнулся Четан, — иди веди своего коня.

Харка задумался.

— Ну хорошо. Я приду.

Место, выбранное для состязаний, было совсем не то, где скакали недавно Молодые Собаки. Последняя треть пути лежала на песчаном холме, круто обрывающемся в сторону финиша. Судьями были два воина, и один из них — Старая Антилопа.

Все собрались на берегу ручья. Последним появился Шонка. На своем трехлетнем рыжем коне он оказался недалеко от Харки. В руках у наездников были ременные плетки, вся одежда, как и во время охоты на бизонов, состояла только из пояса.

Лошади от нетерпения танцевали на месте. По свистку Старой Антилопы пятнадцать всадников понеслись галопом.