Харьков – проклятое место Красной Армии

В такой обстановке немецкое командование приступило к реализации замысла своего контрнаступления. Первой из района Краснограда нанесла удар дивизия СС «Рейх». Ее задача заключалась в захвате Перещепино и развитии успеха в направлении Ново-Московска, а затем Павлограда. Стремясь максимально достичь внезапности перехода в наступление, она вводилась в сражение, не завершив полностью сосредоточения своих сил в исходном районе, по частям, практически с марша. 19 февраля в 5 часов утра начал действовать только один усиленный артиллерией полк дивизии – «Дойчланд». Уже к вечеру, сломив сопротивление 6-й стрелковой дивизии 6-й армии, он захватил Перещепино и мост через р. Орель, выполнив ближайшую задачу наступления дивизии.

С утра 20 февраля наступление продолжилось, и уже в 14.00 было установлено взаимодействие полка «Дойчланд» с 86-м пехотным полком 15-й немецкой пехотной дивизии северо-западнее Ново-Московска. Совместными усилиями они начали теснить наступавшие здесь части 4-го гвардейского стрелкового корпуса 6-й армии. В то же время в полосе правофлангового 15-го стрелкового корпуса образовался 35-километровый разрыв, не занятый войсками. Здесь противник не только вышел на тылы и коммуникации 106-й стрелковой бригады и 267-й стрелковой дивизии, но и отрезал их от главных сил. Тяжелые потери понесла 267-я дивизия. Как отмечалось в журнале боевых действий фронта, ее «848-й стрелковый полк был атакован танками противника с тыла. Тылы полка, командование и штаб погибли, из боя вышел только один батальон» [247] .

На левом фланге ударной группировки армии шли безуспешные бои в районе Синельниково против прибывшей туда из Днепропетровска 15-й пехотной дивизии. Продолжавшая заканчивать сосредоточение в районе Павлограда подвижная группа армии подверглась сильным ударам вражеской авиации и поэтому не могла быть своевременно введена в сражение. В то же время действия 17-й воздушной армии Юго-Западного фронта носили эпизодический характер. Это объяснялось, прежде всего, трудностями с ее базированием, так как немецкие войска, отступая, разрушили аэродромы. В таких условиях авиационным соединениям и частям приходилось действовать на предельных радиусах полета.

Несмотря на резкое осложнение обстановки в полосе 6-й армии, командование фронта все еще не осознавало, что в ходе сражения намечается перелом в пользу противника и, как и прежде, полагало, что его активные действия объясняются стремлением обеспечить отвод своих войск за Днепр. Об этом красноречиво свидетельствует боевое распоряжение командующего войсками фронта 6-й армии: «В связи с прорывом дивизии СС «Адольф Гитлер» (ошибочно, здесь действовала дивизия «Рейх». – Авт .) с харьковского направления на Ново-Московск и возможным появлением противника со стороны Красноармейского, ближайшей задачей 6-й армии ставлю: окружить и уничтожить дивизию СС «Адольф Гитлер», не допустить ее ухода в Днепропетровск, овладеть районом Ново-Московска, а для обеспечения правого фланга овладеть районом Краснограда. На левом фланге уничтожить противника в районе Синельниково и овладеть этим районом, прочно закрепить за собой районы: Павлоград, Раздоры, Синельниково. Не допустить ни в коем случае отхода противника на Днепропетровск, в дальнейшем к утру 22 февраля овладеть Запорожьем» [248] .

В соответствии с указаниями Военного совета фронта командующий 6-й армией генерал Харитонов поставил войскам следующие задачи. 106-я стрелковая бригада и 6-я стрелковая дивизия должны были выбить противника из Перещепино и восстановить прерванные коммуникации. Охваченная с тыла 267-я стрелковая дивизия вместе с 16-й танковой бригадой должна была вести наступление на Ново-Московск с запада. С востока на него должен был наступать 4-й гвардейский стрелковый корпус. 25-й танковый корпус получил задачу прорваться к Запорожью и захватить мосты через Днепр. 1-й гвардейский танковый корпус должен был к исходу 21 февраля овладеть Синельниково.

Второй удар противник нанес против подвижной группы фронта. 20 февраля из района Красноармейского перешел в наступление 40-й немецкий танковый корпус. Против оборонявшихся непосредственно в Красноармейском 4-го гвардейского и 10-го танковых корпусов наступало почти 200 танков (7-я, 11-я танковые дивизии, моторизованная дивизия СС «Викинг»). Оказывая упорное сопротивление, соединения и части подвижной группы вынуждены были начать отход. Вот как отражены эти события в журнале боевых действий фронта: «Группа Попова продолжала упорные бои с контратакующим противником… 10-й танковый корпус со своими 11 танками прикрывал фронт Красноармейский Рудник, Криворожье фронтом на север и северо-запад. 18-й танковый корпус, подошедший ночью со своими 8 танками, удерживал фронт Краснополье, им. Шевченко фронтом на восток. 4-й гвардейский танковый корпус с 6 танками прикрывал направления на Доброполье и Гришино. На всех направлениях части находились в соприкосновении с противником и отбивали его контратаки.

Командующий группой доложил, что контратаковать для восстановления положения в Красноармейском нечем, рискует потерять последние танки. Считал целесообразным в ночь на 21 февраля вывести 10-й и 4-й гвардейский танковые корпуса в район Степановки…» [249]

Но и здесь действия противника не насторожили генерала Ватутина. Содержание его приказа командующему подвижной группой генералу Попову не оставляет в этом никаких сомнений: «Вы делаете грубую, непростительную ошибку, отводя вопреки моему категорическому приказу свои главные силы из района Красноармейского и даже из района Доброполья на север, открывая тем самым дорогу для отхода противника на Днепропетровск и оголяя фланги и тылы ударной группы Харитонова. Неужели одного не понимаете, что это резко противоречит возложенной на Вас задаче и создавшейся сейчас обстановке, когда противник всемерно спешит отвести свои войска из Донбасса за Днепр.

В этих условиях ваше предложение о выводе войск в район Степановки и затем нанесении оттуда удара является своего рода уклонением от выполнения боевой задачи, т. к. по времени Ваш удар запаздывает. Категорически Вам запрещаю отводить войска на север и приказываю из района Доброполья нанести стремительный удар кратчайшим путем на Гришино и юго-западнее с задачей снова стать на пути отхода противника и к утру 21 февраля 1943 г. овладеть районом Гришино, а при благоприятных условиях – и Красноармейского. Арьергардные части противника в районе Ново-Александровки окружить и уничтожить. Ни в коем случае не допустить отход противника на Днепропетровск и частью сил перехватить путь отхода на Запорожье.

Лишь в крайнем случае после овладения указанным выше Вам районом Вы можете оставлять его, но с обязательным условием последовательно отходить на запад на присоединение к Харитонову, все время преграждая пути отхода противнику на Днепропетровск и Запорожье» [250] .

21 февраля 6-я армия продолжала вести наступление, но ее положение все более осложнялось. В оперативном построении армии образовались огромные бреши, все ее соединения были втянуты в сражение в напряженной и невыгодной обстановке. В этот день только 25-му танковому корпусу удалось добиться некоторого успеха – обойти с востока Синельниково и овладеть несколькими населенными пунктами в 20–30 км юго-восточнее его. Однако противник силами танкового корпуса СС стал теснить части армии в юго-восточном направлении. Танковая дивизия «Рейх», прорвавшаяся из Ново-Московска вдоль железной дороги на восток, во второй половине дня подошла к Павлограду, где завязала бои с частями 1-го гвардейского танкового корпуса, а дивизия «Мертвая голова», которая начала вводиться в сражение, вышла в район Попасное (30–40 км северо-восточнее Ново-Московска).

Развитие событий в полосе 6-й армии свидетельствовало, что главные силы танкового корпуса СС наносят удар на Павлоград с севера и что для нее создалось крайне опасное положение. Однако и в этот день командование фронта продолжало оценивать активные действия врага как его стремление прикрыть отход основных сил к Днепру. Поэтому необходимых мер для отражения ударов немецких войск принято не было, задача 6-й армии осталась прежней: развивать наступление ее подвижных соединений на Запорожье и надежно перехватить пути, ведущие на Днепропетровск. Такая задача 6-й армии была подтверждена во время переговоров командующего войсками фронта с командующим армией [251] .

40-й немецкий танковый корпус 21 февраля продолжил активные действия в районе Красноармейского, стремясь сломить сопротивление соединений подвижной группы и прорваться к Барвенково. К исходу дня его дивизии полностью овладели этим районом и продолжали теснить войска группы Попова к северу. Командир 18-го танкового корпуса в этот день докладывал: «170-я танковая бригада: танков не имеет, активных штыков – 288, 82-мм минометов – 2. 171-я танковая бригада: «Т-34» – 14 (неисправных – 10), 76-мм пушек – 1. 110-я танковая бригада: «Т-70» – 7. 32-я мотострелковая бригада, ведя бой в районе Новогришинский, Водяной, потеряла полностью артиллерийский дивизион» [252] .

Обстановка настоятельно требовала отвести танковые корпуса группы на рубеж, где можно было бы организовать оборону и остановить продвижение врага. Однако командование фронта все еще недооценивало характер развернувшихся событий, считая, что противник проявляет здесь активность с целью обеспечения отхода своих главных сил из Донбасса. Войска подвижной группы в тяжелых условиях были вынуждены отражать все усиливавшиеся удары вражеских танковых дивизий. Недооценку противника и переоценку действий войск Юго-Западного фронта в это время допускали и в Генеральном штабе. Генерал-лейтенант А.Н. Боголюбов, информируя начальника штаба Южного фронта о положении на Юго-Западном фронте, 21 февраля сообщил, что «войска Ватутина действуют чрезвычайно успешно. Его правый фланг находится за Павлоградом и задержка левого фланга происходит от недостаточно активных действий вашего фронта» [253] .

22 февраля принесло новое осложнение обстановки в полосе действий войск правого крыла Юго-Западного фронта. В этот день в контрнаступление включился 48-й танковый корпус противника, наносивший удар из района 50 км западнее Красноармейского на Павлоград, навстречу танковому корпусу СС. Авиация 4-го воздушного флота продолжала наносить сильные удары по войскам Юго-Западного фронта. Так, если 21 февраля она совершила 1000 самолето-вылетов, то 22 февраля их было сделано уже 1500 [254] . Однако и в этот день 6-я армия получила от командования фронта активную задачу – силами ее подвижной группы развить удар на Запорожье с целью отрезать все еще предполагаемый отход донбасской группировки немецких войск на запад, а 15-м стрелковым корпусом вести наступление на Красноград. Пытаясь добиться выполнения этих нереальных в сложившейся обстановке задач, соединения 6-й армии еще больше ухудшили свое положение. На правом фланге они вынуждены были начать отход. Часть сил (106-я стрелковая бригада и 267-я стрелковая дивизия), ведя тяжелые бои в окружении, пробивались на восток. Дивизии, действовавшие в центре оперативного построения армии, вели тяжелые бои на северо-восточной окраине Павлограда и на подступах к Синельниково. Лишь на левом фланге армии 25-й танковый корпус, которым командовал генерал-майор танковых войск П.П. Павлов, продолжал продвигаться на юг в тыл наступавшему противнику. К исходу дня корпус главными силами достиг Славгорода, а передовые его части находились в 20 км от Запорожья. Однако в общей неблагоприятной обстановке этот частный успех поставил корпус в крайне опасное положение. Оторвавшись почти на 100 км от остальных сил армии и еще больше от тыловых баз, он был лишен возможности получать горючее, боеприпасы, продовольствие, так как их подача по воздуху не была заранее предусмотрена. Начавший же продвижение на Павлоград с востока 48-й немецкий танковый корпус отрезал частям 25-го танкового корпуса пути отхода.

В этот день обстановка обострилась и в полосе 1-й гвардейской армии. Как отмечалось в журнале ее боевых действий: «Наибольшая активность противника, особенно его танков, началась 22 февраля. На многих направлениях его пехота силами до пехотного батальона с танками при поддержке артиллерии и авиации неоднократно переходила в контратаки против наших наступавших и оборонявшихся частей» [255] .

Тем самым в течение двух-трех дней наступление войск Юго-Западного фронта было остановлено, значительная часть его соединений была отсечена от главных сил либо окружена и понесла тяжелые потери в живой силе и технике. Это явилось следствием не только объективно складывавшейся обстановки, но и неправильной оценки характера действий противника со стороны командования фронта. Несмотря на то что войска его правого крыла не получили приказа на переход к обороне, по существу, соединения и части 6-й, 1-й гвардейской армий и подвижной группы реально вели уже не наступательные, а оборонительные действия. Их переход к обороне носил вынужденный характер и осуществлялся без оперативной паузы, в условиях непосредственного соприкосновения с противником, под воздействием сильных ударов его наземной и воздушной группировок. Наступательные задачи, стоявшие перед фронтом и армиями к моменту перехода группы армий «Юг» в контрнаступление, предопределяли их вступление в сражение в наступательных группировках, действовавших на отдельных и не связанных между собой направлениях. Объединения и соединения должны были отражать удары немецких войск на достигнутых в ходе наступления либо совершения марша и не подготовленных в инженерном отношении рубежах, без предварительной подготовки, в широких полосах. Оперативное построение фронта и армий не отвечало требованиям реально складывавшейся обстановки. Главным его недостатком являлась незначительная глубина и отсутствие сильных резервов. Их создание и восстановление должно было осуществляться в сложной обстановке начавшегося оборонительного сражения.

23 февраля наступавшему против 6-й армии противнику удалось частями танкового корпуса СС соединиться в районе Павлограда с 48-м танковым корпусом. Действовавшие здесь части 4-го стрелкового и 1-го гвардейского танкового корпусов вели бои севернее и северо-восточнее Павлограда. 15-й стрелковый корпус продолжал отходить на восток, а 25-й танковый корпус вел бои на подступах к Запорожью.

Не менее напряженная обстановка сложилась в течение 22–23 февраля и в полосе подвижной группы Юго-Западного фронта, соединения которой, ведя тяжелые оборонительные бои, продолжали отходить в северном направлении. К исходу 23 февраля они с трудом отражали удары 40-го немецкого танкового корпуса на рубеже Александровка, Степановка, не допуская его прорыва к Барвенково.

В этот день командование и штаб Юго-3ападного фронта впервые доложили в Ставку Верховного Главнокомандования обстановку, лишь в какой-то степени приближавшуюся к действительной. В боевом донесении, переданном в Ставку в ночь на 24 февраля, отмечалось: «Противник на правом крыле фронта силами танкового корпуса СС (три танковые дивизии, не менее 400 танков) с утра 23 февраля возобновил наступление на красноградском и павлоградском направлениях. В районе Павлограда противнику удалось прорваться на юго-восток и занять Богуслав, перерезав тем самым коммуникации 6-й армии.

Другая группа этого корпуса (до 100 танков) прорвала фронт 172-й стрелковой дивизии и заняла Нижнюю Орельку, пытаясь распространиться на юг и юго-восток в направлении Лозовой.

На центральном участке фронта отходящие колонны донбасской группировки противника к утру 23 февраля достигли рубежа Васильевка, Ново-Николаевка. Части 6-й и 17-й танковых дивизий… к вечеру завязали бой со 2-й гвардейской кавалерийской дивизией. Значительные силы танков противника от Красноармейского и Славянска повернули на север на Лозовую и во взаимодействии с отходящими частями от Горловки на Константиновку, в общей сложности 60–70 танков и свыше двух полков пехоты, контратаковали части группы Попова в районе Марьевка, Красноармейский Рудник и потеснили их в район Степановки…

Отражая непрерывные атаки, части 10-го и 18-го танковых корпусов понесли значительные потери, с боем прорвались из окружения и отошли на Степановку…

Командующий 6-й армией приказал командирам 4-го гвардейского стрелкового и 1-го гвардейского танкового корпусов собрать все свои силы и средства, находящиеся севернее Павлограда, подтянуть артиллерию и уничтожить павлоградскую группировку, овладеть Павлоградом и всеми силами ударить по синельниковской группировке, продолжая выполнение ранее поставленной задачи удара на Запорожье…

Войска подвижной группы Попова вели бои с контратакующим противником в разобщенном положении… 10-й танковый корпус удержал рубежи фронтом на восток и юго-восток (Петровка, Ленинский, Малевский, Красногорка). ГСМ совершенно нет, боеприпасы на исходе…» [256]

Однако, как следует из документа, в этом донесении опять говорилось об «отходящих колоннах донбасской группировки противника» на центральном участке фронта и о продолжении выполнения «ранее поставленной задачи удара на Запорожье», т. е. xapaктер и цель действий немецких войск по-прежнему оценивались неверно.

Для противодействия наступавшему противнику на правом крыле фронта в это время не было никаких оперативных резервов – ни общих, ни артиллерийско-противотанковых. Поэтому командующий войсками фронта был вынужден дать указание командующему 1-й гвардейской армией выдвинуть 6-й гвардейский стрелковый корпус из района Славянска в районы Барвенково и Лозовой, куда он должен был прибыть главными силами к утру 24 февраля.

Между тем обстановка на правом крыле фронта все более ухудшалась. 24 февраля противник, наступавший в полосе действий 6-й армии, продвинулся на восток уже на значительную глубину. Часть сил армии вела бои в окружении. В этот день начальник Оперативного управления штаба армии в переговорах со штабом фронта докладывал: «Положение Грязнова (15-й стрелковый корпус) очень серьезное. Противник силами до 100 танков прорвал расположение Тимофеева (172-я стрелковая дивизия) и устремился в юго-западном направлении, окружая Герасимова (267-я стрелковая дивизия), а также в южном и юго-восточном направлениях. Судьба самого Тимофеева и его штаба неизвестна. Грязнов говорит, что от 172-й дивизии почти ничего не осталось. 267-я дивизия окружена в районе Вольная, Свободная» [257] .

В районе Синельниково также были окружены 35-я и 41-я гвардейские стрелковые дивизии 4-го гвардейского стрелкового корпуса и сводная кавалерийская дивизия 1-го гвардейского кавалерийского корпуса. Стремясь изменить обстановку в свою пользу, командир 4-го гвардейского стрелкового корпуса ввел в бой поступавшую в его подчинение 244-ю стрелковую дивизию. Как развивались события дальше, свидетельствует командир этой дивизии: «24 февраля около 100 танков и мотопехота противника атаковали с запада и северо-запада 1-й и 2-й батальоны 907-го стрелкового полка в районе Вязовок. К 16. 00 противник окружил батальоны и почти полностью уничтожил их. На рассвете 25 февраля танки противника ворвались в Вербки. В Вербках штаб дивизии был разгромлен (до 75 % личного состава не вышло из окружения). 911-й стрелковый полк распоряжением командира 4-го гвардейского стрелкового корпуса был введен в бой в районе юго-западнее Криштоповки. Полк с ходу вступил в бой с 50–60 танками и мотопехотой. Полк был разгромлен. После этого командир 4-го корпуса ввел в бой пулеметный батальон, а затем на подступах к Криштоповке – учебный батальон, которые были разгромлены… Части дивизии вводились в бой с марша, по частям, в момент ведения противником наступления. Практически дивизия потеряла боеспособность.

Командир 244-й стрелковой дивизии полковник Афанасьев» [258] .

В полосе 1-й гвардейской армии 195-я и 44-я гвардейская стрелковые дивизии 6-го гвардейского стрелкового корпуса перешли к обороне непосредственно с марша. Заняв ее на широком фронте системой отдельных опорных пунктов, они пропустили через свои боевые порядки отходившие на Барвенково разрозненные части подвижной группы фронта и вступили в бой с превосходящими силами противника. Однако из-за значительного отставания артиллерии оказать должного сопротивления ему не смогли и вынуждены были отступить на рубеж железной дороги Лозовая – Славянск. По этому поводу в журнале боевых действий армии отмечалось: «Окруженные танковые соединения в районе Красноармейского остатками своих сил прорвались из окружения и начали отход в северном направлении на рубеж восточнее Барвенково (Петровка, Черкасское). Своим отходом внесли дезорганизацию в оборонявшиеся на этом рубеже части 6-го гвардейского стрелкового корпуса и невольно заставили их под напором совершенно незначительных сил противника отходить с занимаемых рубежей» [259] . О состоянии действовавших здесь войск дает представление и боевое донесение 18-го танкового корпуса: «Занял оборону в районе Ново-Павловка, Ново-Александровка, Ново-Григорьевка сводным отрядом в составе: бронемашин – 7, автоматчиков – 33, 82-мм минометов – 5, 120-мм минометов – 2, 76-мм пушек – 2. В корпусе танков нет» [260] .

В переговорах по прямому проводу в 3.00 25 февраля генерала Ватутина с Генеральным штабом он, подводя итоги боевых действий за 24 февраля, докладывал: «6-я армия: перед фронтом 15-го стрелкового корпуса в районе Шляховая, Кегичевка, Петровский установлено до двух мотополков пехоты и до 100 танков, т. е. до одной танковой дивизии, которая 24 февраля, видимо, вела разведывательные бои перед фронтом 15-го стрелкового корпуса, и 25 февраля следует ожидать здесь атаки противника в направлении Алексеевское, южнее Кегичевки. Противник сегодня занял группами от 15 до 30 танков следующие населенные пункты: Сахновщина, Константиновка, Чернявщино, Шандровка, район Попасное, Васильевка, Всесвятское… 1-й гвардейский танковый корпус: во второй половине дня противник из района Павлограда нанес удар в направлении Лозовой. Прорвал здесь фронт и распространяется прямо на север… 1-я гвардейская армия: перед 195-й и 44-й дивизиями с юга наступало до одной танковой дивизии (до двух мотополков и до 70 танков), которая наносила главный удар на фронте Доброволье, Александровка… Группа Попова в течение дня отражала сильные атаки противника, которые он вел со стороны Степановки на Андреевку и далее на Барвенково. Здесь наступало до 80 танков с мотопехотой до дивизии с артиллерией. Натиск этого противника сдерживался понесшими большие потери частями 10-го и 18-го корпусов, которые перед этим выдержали ожесточенные атаки в районе Красноармейский Рудник, Криворожье…К вечеру противник ворвался на южную окраину Барвенково…» [261]

Несколькими часами ранее командующий войсками Юго-Западного фронта приказал генералу Попову: «Барвенково удерживать во что бы то ни стало, противника в районе Барвенково разбить и не допустить его выхода на тылы наших войск и на фланг 6-го гвардейского стрелкового корпуса» [262] . Окружение, отсечение и разгром значительных сил 6-й и частично 1-й гвардейской армий, отсутствие у них, а также во фронте резервов и подготовленных оборонительных рубежей в глубине, а в связи с этим невозможность создания сплошного фронта обороны позволили танковым корпусам противника начиная с 24 февраля развивать наступление по направлениям смешанными танковыми и мотопехотными колоннами.

Чтобы повысить темпы наступления, а главное, обеспечить самостоятельность в действиях подвижных соединений, в их колоннах следовали противотанковые орудия на прицепе у танков и бронетранспортеров, а за ними машины с горючим.

Одновременно группы из трех-пяти танков каждая перерезали все идущие на восток дороги, тем самым препятствуя организованному выходу советских частей из окружения. Как отмечалось в докладе штаба артиллерии Юго-Западного фронта «О деятельности артиллерии противника за январь – февраль 1943 года»: «На центральном участке с 22 февраля танковые и моточасти имели большое количество полковой противотанковой артиллерии, которая следовала на прицепе у танков и автомашин. Противник вел артиллерийский огонь главным образом прямой наводкой с открытых огневых позиций. Также в боевых порядках танков действовала самоходная артиллерия. Группы по 3–5 танков и 1–2 самоходных орудия выходили на дороги в тылу наших войск и удерживали их под обстрелом, препятствуя снабжению и маневру наших частей» [263] .

К тому же преимущество противника в подвижности приводило к тому, что отдельные соединения (как, например, 267-я стрелковая дивизия 6-й армии), не успев выйти в районы сосредоточения, вновь попадали в окружение и должны были с боями прорываться из него.

В создавшейся к 25 февраля тяжелой обстановке командующий войсками Юго-Западного фронта решил, наконец, отказаться от дальнейших попыток вести наступательные действия и принял решение о переходе войск правого крыла фронта к обороне. Свое решение генерал-полковник Н.Ф. Ватутин сообщил в докладе Ставке Верховного Главнокомандования. В этом докладе впервые давалась правильная оценка действий противника. В нем говорилось также о тяжелом положении войск. В частности, сообщалось, что войска фронта понесли значительные потери, нуждаются в пополнении. Отмечалось также плохое положение дел с ремонтом танков. Так как все фронтовые ремонтные средства следуют за корпусами, то танки, оставленные в глубоком тылу, ремонтировать некому. Намеченные же для фронта два подвижных ремонтных танковых завода до сих пор на фронт не прибыли. Докладывая Ставке свое решение о переходе к обороне и о тех мерах, которые принимаются для отражения контрнаступления немецких войск, Ватутин просил активизировать действия Южного фронта, ускорить прибытие следовавших в распоряжение Юго-Западного фронта стрелковых дивизий и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, направить авиацию Воронежского и Южного фронтов на уничтожение танковой группировки противника, наступавшей против Юго-Западного фронта [264] .