Харли Мерлин и Первый ритуал (ЛП)

Перевернувшись на другой бок, я закрыла глаза и натянула одеяло до подбородка. Как только темнота скользнула на мои веки, тысячи вопящих кошмаров ворвались в мою голову. Я снова попыталась открыть глаза, но они были крепко зажмурены. Я была поймана в ловушку мрака, затеряна среди окружающих меня душ. Я слышала голоса в черном забвении, умоляющие меня позволить им перейти в рай. Я слышала плеск воды где-то вдалеке и крики отчаявшихся, просящих пощады у моего отца, прося его вернуть их, как он сделал это со мной. Каким-то образом между преисподней и реальным миром открылась трещина, и я стала вратами.

Я вернулась не туда, я вернулась не туда, я вернулась не туда…

Мне потребовалось много времени, чтобы заснуть, а когда это случилось, я даже не была уверена, что сплю. Кошмары остались, и как я ни старалась, я не могла заставить свои глаза моргнуть, чтобы проснуться.

***

Если бы я могла, то заплакала бы при виде солнца, льющегося в окна лазарета и будящего меня. Кошмары были прогнаны прочь, и голоса исчезли, хотя я все еще не могла избавиться от странного, пустого чувства внутри. Похоже было, что сон не вернул утраченную часть меня. Она все еще была потеряна где-то там, где я не могла ее найти.

Чувствуя сильную боль, я свесила ноги с края кровати и выбралась наружу. Физически я была не так уж плоха: немного шаталась, но ничего не отслаивалось, и я явно не разлагалась. У меня была склонность зацикливаться на зомби-аспекте воскресших, учитывая, что я вроде как была одним из них. Разумная, более или менее полностью функционирующая, но, тем не менее, зомби. Я подошла к стулу в углу комнаты, где была разложена свежая одежда. Накинув ее, я подошла к двери своей больничной палаты и выглянула наружу. Там было пусто, если не считать одной одиноко вышагивающей фигуры.

Гарретт.

— О… ты уже встала, — сказал он, увидев меня.

— Да, я чувствую себя намного лучше.

— А что сказал доктор?

Я пожала плечами.

— Все мои тесты оказались отрицательными. Я, как говорится, в полном здравии, кроме воспоминаний об усталости и предсмертной смерти. — Я посмотрела на него. — Что ты здесь делаешь, Гарретт?

— Некоторое время назад к тебе приходил Элтон. Он сказал, что, если ты проснешься раньше десяти, я должен отвести тебя к нему в кабинет, но только если ты будешь в состоянии это сделать. Мне тоже нужно быть там, но я подумал, что подожду еще немного, прежде чем проведаю тебя. Я не хотел беспокоить тебя, если ты спишь. — Он выглядел взволнованным, проводя рукой по волосам.

Я молча кивнула.

— Нет проблем. Давай спустимся туда прямо сейчас.

— А тебе и не надо, если ты все еще плохо себя чувствуешь.

— Все в порядке, Гарретт. Со мной все будет в порядке.

Он подозрительно посмотрел на меня.

— Ты уверена? Ты выглядишь ошеломленной.

— Честно говоря, мне просто нужно прогуляться и проветрить голову. Если я снова почувствую себя плохо, то сразу же вернусь. — Я хотела пройти мимо него, но он схватил меня за руку и потянул назад.

— Мы можем поговорить минутку?

— О чем ты? — спросила я, совершенно измученная.

Он глубоко вздохнул.

— Ты. Я. Весь этот бардак.

— Ты очень ясно изложил свою точку зрения на этот вопрос. Нам больше не нужно об этом говорить.

— Астрид… вчера я нес на руках твой труп. Я держал тебя, и я молился любому богу, который послушался бы, чтобы удержать тебя в стране живых. Я умолял тебя держаться, — сказал он, и его лицо исказилось от боли. — Он мне кое-что показал. Это показало мне, что все остальное не имеет значения. Мы поссорились, у нас были большие проблемы, но я так забочусь о тебе. Я не хочу потерять тебя. Если мы сможем это исправить… ну, я хочу. Я думаю, что это стоит исправить.

До меня донеслись мамины слова, эхом отдававшиеся в ушах. Если что-то стоит исправить…

— Не знаю, подходящее ли сейчас время, — сухо ответила я. Я ничего не чувствовала.

— Просто… — Он замолчал, явно пытаясь подобрать нужные слова. — Помнишь, я говорил тебе, что навещал Финча в Чистилище?

— Да. — А какое это имеет отношение к нам?

— Ну, я же не просто так туда пошел, чтобы хоть как-то успокоиться. Я действительно пошел сказать ему, что Адли мертва. Я подумал, что он должен знать, — объяснил он. — Все было очень плохо, как ты можешь себе представить. Парень был совершенно раздавлен этим. Тогда я даже представить себе не мог, каково это, но потом случилось то, что случилось вчера. Тогда я все понял. Я чувствовал это невыносимое горе. Из-за этого все остальное казалось незначительным. А потом ты вернулась, и я понял, что у меня есть шанс, который Финч никогда не получит, у меня есть шанс сделать это.

Я посмотрела на него, желая, чтобы эмоции пришли… но они не пришли. Я не могу сейчас об этом говорить. Дело не в том, что мне все равно, просто сначала мне нужно разобраться в своей голове.

— Если ты не чувствуешь того же, я пойму.

Я отрицательно покачала головой.

— Дело не в этом. Дело в том… что я ничего не чувствую.

— Как?

Моя грудь сжалась, как будто на грудную клетку навалилась тяжесть.

— У меня внутри пустота.