Харли Мерлин и Первый ритуал (ЛП)

Астрид, Сантана и я оставались в тюремном коридоре еще несколько часов и помогали прочесывать окрестности в поисках чего-нибудь, что могли пропустить охранники относительно Кецци, в то время как Элтон и Уэйд ушли, чтобы убедиться, что дети были благополучно доставлены через зеркала. Марджери и Луэлла помогли нам сложить все детские вещи в одну сторону, они почти ничего не говорили. Все это событие повергло нас всех в молчание. Я не могла смириться с этой более строгой стороной Имоджины. Я имею в виду, я знала, что она должна быть каким-то бюрократом, чтобы пробиться в Совет Магов, но я никогда не видела, чтобы она была жесткой с кем-то.

Я вытерла лоб, когда мы закончили складывать в кучу постельное белье, лампы и игрушки.

— Эй, я пойду наверх, поговорю с О'Халлораном, может, мне удастся просмотреть запись интервью с Кеннетом Уиллоу. Он мог упустить какую-нибудь деталь, касающуюся этого шпиона.

Сантана кивнула.

— Хорошая идея. Мы пойдем прямо за тобой, как только закончим здесь.

— Да, нам действительно нужно снова расширить поле поиска, — добавила Астрид.

— Кем бы ни оказался этот шпион, я сверну ему шею. Я могла бы свернуть шею и Кецци, если бы он позволил себя так схватить, — пробормотала я, бросив извиняющийся взгляд на Марджери. Она билась над собой из-за видения и своей неспособности удержать этот образ.

Сантана рассмеялась.

— Становись в очередь, Ми Германа.

Оставив их наедине, я поднялась наверх в поисках О'Халлорана. С Элтоном было бы легче разговаривать, но я не хотела беспокоить его, пока он уводил детей в безопасное место. Честно говоря, я понимала, почему Имоджина и Ремингтон забрали их; мне просто не нравилось, как Национальный совет отдал этот приказ. Если бы Национальный совет сначала поговорил с Элтоном, мы могли бы все устроить и сделать так, чтобы эти несчастные дети не были так шокированы. Вместо этого их снова тащили от столба к столбу, оставляя в постоянном состоянии растерянности и страха. Это раздражало во мне приемного ребенка.

Все, о чем я могла думать — это рука Мики, в отчаянии вцепившаяся в мою руку. Его ужас проник в меня, и я все еще пыталась избавиться от него.

Я направилась к офису Службы безопасности, надеясь, что смогу найти там О'Халлорана. Однако на полпути по коридору, ведущему прочь от жилых помещений, я резко остановилась и нырнула за бронзового дракона. Мое любимое укрытие. Неподалеку я заметила Ремингтона, который разговаривал с Диланом, но детей нигде не было видно. Они уже ушли? Я предполагала, что у них было достаточно времени, но я не ожидала, что приспешники Совета магов останутся здесь после этого.

— Значит, ты все еще учишься в колледже? — спросил Ремингтон. Удивление покинуло Дилана, когда он осматривал коридор, явно ища быстрый путь к отступлению.

— Да.

— А ты играешь в футбол?

— Да.

Господи, а что это за личные вопросы?

— Как поживают твои приемные родители? Они хорошо к тебе относятся?

Дилан подозрительно взглянул на Ремингтона.

— Все хорошо, спасибо. У них есть дом в пригороде.

— А они не беспокоятся, что ты здесь?

Он пожал плечами.

— Не совсем так. Они почти ничего об этом не знают. Они думают, что это работа.

— Тебя ведь оставили в службе опеки, верно?

Серьезно, какое твое дело? Я чувствовала, как от него исходит смесь беспокойства, нервозности и чего-то близкого к привязанности, хотя это ничего не проясняло.

— Да, очень давно. — Дилан говорил медленно, словно не зная, как реагировать на шквал вопросов Ремингтона.

— И ты так и не узнал, кто тебя там оставил.

— Нет.

— Ты разве не хотел?

Дилан горько рассмеялся.

— Нет в этом смысла. Мы не зря называем это свалкой. Никто не останется там, потому что кто-то вернется за ними.

Укол грусти пронзил мое сердце. Мы с Диланом знали, как устроен мир приемных родителей. Мы оба видели других приемных детей, ожидающих у окон и задерживающихся у дверей, надеясь, что их родители вернутся и заберут их обратно. Рано утром я сидела на подоконнике в своей комнате и смотрела на дорогу снаружи, убежденная, что подъедет машина с моими родителями внутри, и они вернутся в мою жизнь.

— Мне очень жаль, Дилан, — сказал Ремингтон.

— А с чего бы вам об этом жалеть? — В его глазах мелькнул вызов.

— Наверное, тебе было очень тяжело, вот и все.

Дилан пожал плечами.

— Я уже покончил с этим. С тех пор у меня были хорошие приемные семьи. Мне не на что особенно жаловаться. Мои родители не хотели меня видеть — меня это больше не беспокоит.

— Но ты, должно быть, удивился?

— Я не хочу показаться грубым, но к чему все эти вопросы? Вы знаете что-то, чего не знаю я? Вы что-то хотите мне сказать?

Я навострила уши в ожидании ответа Ремингтона.

Ремингтон опустил глаза.

— Имоджина упрекнула меня за то, что я был так груб с тем ребенком. Я хочу лучше понять, каково это для тех приемных детей, учитывая, что мы берем так много под свое крыло. Я подумал, что ты мог бы дать мне какое-то личное представление.

— Я не видел, чтобы вы спрашивали Харли обо всем этом, — парировал он.