Харли Мерлин и похищенные волшебники

— Сантана, это серьезно.

— И я серьезно. Ты не можешь продолжать заталкивать мне в глотку эту историю с браком, потому что я готова подавиться твоими чертовыми ожиданиями. Позвольте мне принять решение в свое время, потому что если вы этого не сделаете, последнее, что вы увидите от меня — это облако пыли, когда я бегу во весь опор в противоположном направлении. И ты знаешь, что я чертовски быстра.

Она покачала головой.

— Я бы хотела, чтобы ты не употребляла такие вульгарные выражения, Сантана. Это тебе не идет.

— Это не Англия времен регентства, мам. Ты же слышала, что я говорила и похуже, — парировала я. — Черт возьми, я слышаал, что ты говоришь гораздо хуже, когда выпиваешь слишком много текилы за обеденным столом. Помнишь тот раз, когда ты сказала бабушке уйти?

— Не смей больше ничего говорить, — строго прервала меня мама.

Я рассмеялась.

— Хорошие времена, а?

— После этого она целый месяц со мной не разговаривала.

— Может, тебе стоило попросить у этих голубей извинения? Бьюсь об заклад, что это сработало бы как удовольствие.

— Эта бунтарская жилка — дело рук твоего отца. Ты же знаешь, он избаловал тебя. Возможно, я никогда ему этого не прощу.

Я улыбнулась ей.

— И я всегда буду благодарна ему за это.

— Говоря о твоем отце, мы…

Я драматически прикрыла уши.

— Если это из-за туфельки, я не хочу ничего слышать.

— Нет, это не так, ты нахальный дьявол, — ответила она раздраженным тоном. — Мы принесли тебе подарок, чтобы отпраздновать твою первую Чистку. Мы надеялись подарить его тебе, как только ты объявишь о своей помолвке, но это казалось таким же хорошим временем, как и любое другое. Первая Чистка Сантерии — это очень особенная вещь, и она заслуживает награды.

Я удивленно посмотрела на нее.

— Подарок?

— А, это привлекло твое внимание, — ответила она с улыбкой.

Порывшись в своей сумке, она вытащила завернутый сверток и протянула его мне. Я рванула его, как одержимая женщина, открывая прекрасный подарок под ним. Это был чистый дневник, предназначенный для написания Гримуара. Обложка была из полированной бронзовой кожи с мерцающими синими камнями, вставленными в материал. Они тянулись вверх по позвоночнику и пересекали переднюю часть, как клочья моих Оришей, вплетаясь и выплетаясь из рельефных очертаний озера с полной кровавой луной над ним. Я была удивлена, обнаружив стилизованную версию Quetzi в правом нижнем углу, представляющую мое наследие ацтеков. И все же все это меня вполне устраивало. Я и сама не смогла бы придумать ничего лучше.

— Большое вам спасибо! — промолвила я, прижимая его к груди.

— Ты должна мудро выбирать заклинания, потому что, как только они написаны, их уже нельзя отменить, — предупредила мама.

Сквозь туман моего измученного очищением сознания ко мне поплыла идея. Я вспомнила, что Кадар говорил мне о том, чтобы поговорить с ребенком Хаоса лицом к лицу, как это делали люди. Если моя мама хотела, чтобы я была отсталой, придерживаясь старых путей, то это был идеальный компромисс. Для моего первого акта как экстраординарного писателя Гримуаров, я бы написала заклинание, чтобы вызвать ребенка Хаоса.

Я понятия не имела, как начать писать такое заклинание, но решимость была чертовски хорошим мотиватором. Я бы нашла способ получить правильные знания и необходимый сок Хаоса, чтобы заставить его работать, и с небольшой помощью от некой мисс Мерлин, я знала, что мы могли бы получить его на своих пресловутых ногах.

Я также знала, что это может оказаться моим первым и последним заклинанием в Гримуаре. Но мне казалось, что стоит рискнуть.

ГЛАВА 35. ХАРЛИ

Я присела на корточки перед стеклянной коробкой и тихонько постучала. Пернатая змея скользнула ко мне, ее фиолетовые глаза с любопытством уставились на меня. Его язык хлестнул по гладкой поверхности, и мягкое шипение образовало конденсат на стекле. Я улыбнулась, когда он взъерошил свои бело-фиолетовые перья, а его ярко-голубые с фуксией чешуйки зашуршали в каком-то подобии удовольствия.

— Как ты можешь таращиться на эту штуку, как будто она хоть немного симпатичная? — спросил Уэйд, скривившись.

— Потому что это так. Это восхитительно! — Я взглянула на него, забавляясь его неприязнью. — Что тебя так передернуло в этом? Не поклонник рептилий?

— Не фанат зверя Чисток.

— Ты хочешь сказать, что просто проигнорируешь своего, когда он придет?

Он пожал плечами.

— Я бы к нему не привязался, это точно.

— Похоже, ты здесь в меньшинстве, — сказала я, кивнув на Кецци, который толкал перегородку между своей коробкой и зверьком-чистильщиком Сантаны. — Кецци любит его, я люблю его, а Тобе по уши влюблен. И вот ты здесь, боишься маленькой змеи.

— Они просто не мое дело. К тому же ты понятия не имеешь, насколько сильна эта змея.

— А что у тебя за штука? — спросила я, мои щеки внезапно вспыхнули, когда я поняла, что сказала. Он не собирается говорить «ты», придурок. После всей той болтовни, которую я вела в последнее время, он, наверное, уже решил, что я потеряла голову.

Он, казалось, не замечал моего смущения.