Харли Мерлин и таинственные близнецы

— Это объясняет, почему они повинуются тебе, — вставил Раффи. Это удивило Сантану, и это, должно быть, потребовало некоторых усилий со стороны Раффи. Мое сердце бешено колотилось, мои эмпатические сенсоры улавливали чувства Раффи. Он нервничал, но все же, был достаточно храбр, чтобы сделать Сантане комплимент. Она ему нравилась. Сильно. Но была часть его, которую мне еще предстояло обдумать. Раффи поразил меня своей двойственностью. Теплый и дружелюбный, застенчивый и услужливый снаружи, но с темной и ядовитой бурей, назревающей внутри. Он не любил говорить о себе, поэтому мне было трудно спросить о смешанных ощущениях, которые я чувствовала. У меня было чувство, что я не заслужила его полного доверия. И никто из нашей команды не говорил от его имени.

Это было своего рода негласное правило: только Раффи говорит о Раффи.

— Спасибо, Раффи, — ответила Сантана, ее губы растянулись в ослепительной улыбке. Это заставило мое сердце трепетать, еще раз, это все Раффи. Я готова была упасть в обморок из-за него.

— Когда будет второе Чтение? — вмешалась Астрид, глядя на меня.

Из всех в нашем кругу, Астрид и Сантана больше других знали о том, что меня ждет второе Чтение. Никто из них не верил, что я действительно Посредственность, и, как бы я ни старалась не испытывать потенциального разочарования в будущем, я тоже в это не верила.

— Понятия не имею. Я еще не говорила об этом с Кригером, — ответила я.

— Ах. Вольфганг Кригер! — ответила Астрид, изобразив немецкий акцент и заставив нас всех хихикнуть.

Я посмотрела направо и заметила, что Гарретт наблюдает за мной. Ровена Спаркс, По Декстер, Линкольн Монт-Нуар и Николас Джонс были с ним, разговаривая и чему-то смеясь. Но Гарретт не слушал их. Он был сосредоточен на мне. Я снова почувствовала острую боль, вспомнив, что никогда больше не увижу Руби Пресли. Она погибла во время нападения горгульи, и хотя мы не очень ладили, ее смерть все еще казалась ужасной трагедией.

— Я слышал довольно жуткие вещи о Кригере, — сказал Дилан.

Гарретт улыбнулся мне, но в его голубых глазах мелькнула печаль, которая, я была уверена, имела какое-то отношение к Финчу. Из всех членов его команды больше всего пострадал Гарретт, поскольку они с Финчем были лучшими друзьями. Я тоже не чувствовала его как эмпат, но его лицо говорило о многом. Ему все еще было больно.

Он также неоднократно извинялся за свои словесные нападки на меня. В конце концов, именно он рассказал всему ковену то, что я только что узнала, что я была дочерью массового убийцы. Он знал, что грехи моего отца не имеют ко мне никакого отношения, но, по словам Финча, Гарретт был очень расстроен тем, насколько мы с Уэйдом были близки. Это само по себе было смешно, так как между мной и Уэйдом ничего не было. В случае с Гарреттом сердце было непостоянной вещью. Он все еще был одним из самых горячих парней в ковене, но я просто не могла смотреть на него так, как он смотрел на меня. Я не почувствовала этой искры, пресловутого, чего-то неуловимого.

Наше единственное свидание вылезло боком после того, как Уэйд появился с Кларой Фэрмонт, а затем вступил в спор с Гарреттом. Этот эпизод все еще озадачивал меня, несколько недель спустя. О чем думал Уэйд, когда моей целью было выведать у Гарретта информацию об их расследовании случая в Бестиарии?

— Это определенно жутко, — ответила Татьяна. — У этого человека довольно хорошая репутация врача. На самом деле, мне сказали, что он один из лучших в своей области, способный объединять медицинскую науку и магию такими способами, которые никогда не видели раньше.

— Ты цитируешь его статью в «Сан-Диего Ковен Газетт», не так ли? — сказала Астрид, сильно развеселившись.

— Так вот что там написано! — усмехнулась Татьяна.

Затем Гарретт перевел взгляд на Уэйда. И снова я заметила оттенок грусти. Они с Уэйдом когда-то были близкими друзьями, и ни один из них не хотел говорить о том, что произошло между ними. И все же мне было любопытно.

— Большинство слухов, которые вы слышали о Кригере, необоснованны, — вставил Уэйд. — Хотя вид у него жутковатый.

— Слухи, о том, как он выхватывает молодых магов из их постелей, делает ужасные эксперименты над ними, затем стирает их воспоминания и возвращает их в свои ковены? — ответила Астрид.

— Или как он несколько лет назад проделал забавную штуку с доктором Франкенштейном и сделал новые магические элементы из разных частей его тела, прежде чем положить это существо в землю после того, как оно взорвало его лабораторию? — вмешалась Сантана.

— Как насчет того времени, когда он подсыпал мощные токсины в обед ковена Майами, и они закончили тем, что пришли в неистовство на весь день? — Раффи со смехом присоединился к жуткому описанию Кригера.

— Мисс Мерлин! — мужской голос заставил мою голову повергуться и мгновенно замолчать всех за столом. Я сразу узнала немецкий акцент.

— Доктор Кригер, — пробормотала я.