Харон

- Давайте-ка мыслить вместе, - предложил он, роясь в ящике стола. – Где же оно… А, нашел. Вот, письмо от бывшего ученика, сегодня получил, - Сергей Сергеевич продемонстрировал широкий желтый конверт. – Ныне он начальник госпиталя на Северном фронте, в Польше. Пишет мне, как его засасывают административные вопросы. Сколько у нас еще хирургов работают завхозами... Вот это нужно запретить!

[Ефим Иванович Смирнов ушел из хирургии под впечатлением увиденной им ошибки Юдина, и только поэтому сумел стать начальником Главного военно-санитарного управления Красной Армии — хирургам, ввиду дефицита их, было запрещено занимать нехирургические должности]

Юдин замолчал и снова задвигал пальцами, как паук-прядильщик, словно притягивал за невидимые ниточки умные мысли. Поволоцкий затаил дыхание, понимая, что своей идеей вызвал настоящую лавину, кристаллизацию мыслей гениального профессора медицины.

- Но и это не решение, а полумера… Квинтэссенция проблемы в том, что у нас нет хирургов, - «Царь обезьян» проговаривал соображения вслух. – Обучить не имеем возможности, нет времени. Что же можно сделать… а ведь можно, если рассмотреть проблему дефицита медиков в соотношении с уровнями оказания помощи.

Произнеся это, Юдин усмехнулся.

- Коллега, - сообщил он. – Мы возьмем хирургов из батальонов.

- Батальонов, - автоматически повторил батальонный хирург Поволоцкий, думая, что ослышался.

- И полков, если уж на то пошло, - дополнил профессор. - Ваш … конвейер позволит работать специалистам более интенсивно, при сохранении работоспособности. А ликвидация батальонного и полкового звеньев решат общий дефицит, хотя бы частично.

[Решение, принятое в РККА в 1939 году, после долгих и трудных дебатов. По имеющимся у авторов данным, германская армия, сохраняя батальонных хирургов, жестоко страдала от некомплекта хирургов в армейском, фронтовом и тыловом районах]

- Я каждый день читаю в «Ведомостях» о героических медработниках, идущих в огонь, выносящих раненых собственными руками. [Тоже регулярно происходило в реальности, см., например, Ахутина «Хирургическая работа во время боев у озера Хасан».] Это, да простится мне крепкое слово, идиотизм, а не героические подвиги. Поле боя хирурга – в палате, над операционным столом, а под вражескими пулями он превращается в санитара с высшим медицинским образованием. Что скажете?..

У Поволоцкого голова шла кругом.

- Есть что-то такое… - признал он, наконец. – Что-то в этом роде... На уровне батальона и полка при новой интенсивности боев то длительное бездействие, то жуткий аврал. Для отдельной части, как мой аэробат, это понятно, но…

Александр вновь крепко задумался, Юдин терпеливо ждал.

- А ведь и в самом деле, - потрясенно произнес Поволоцкий с видом человека, обретшего сокровенное знание. – Если часть сражается не сама по себе, а в составе соединения, то в батальоне нужен не столько свой медик, сколько хорошо обученный фельдшер, который быстро подготовит раненых - бинты, иммобилизация, горячий чай - и отправит в уже нормальный госпиталь. А в полку - не хирург, а врач-организатор!

- И заметьте, коллега, толковый фельдшер готовится за полгода, - усмехнулся Юдин.

С минуту медики обменивались почти блаженными улыбками, оценивая новую задумку со всех сторон, подсчитывая ее выгоды.

- Чорт! - Юдин с размаху припечатал ладонью какую-то бумагу на столе, с такой неожиданной силой, что чайник едва не свалился. Александр вздрогнул от неожиданности.

- И все равно, что-то еще осталось за пределами оценки… - сейчас уже профессор стал как будто зеркальным отражением Поволоцкого. Сергей Сергеевич блуждал во мраке догадок, стараясь «заякорить» смутно забрезжившую мысль.

- Это опять эксплуатация резервов, только с другого бока. Все, что мы обсудили, это экстенсивность, выработка уже имеющихся ресурсов более эффективным способом…

- Не система, - с толикой безнадежности подытожил Александр.

- Да, не система, - эхом откликнулся Юдин. – При указанном вами некомплекте все равно не хватит рук. Все эти меры в комплексе – безусловно, поднимут производительность, но корень зла останется. Ставка штампует бригады и дивизии как монеты, а хирург учится десять лет. И даже если мы обретем мистический способ выучить его за две недели, надо будет учить всех одинаково. Вы никогда не видели, как выглядит раненый, побывавший в руках представителей трех разных школ?

- Нет, - мрачно ответил Поволоцкий. – Это уже следующий уровень, над моим. Но хорошо представляю, каждый начинал с того, что исправлял ошибки предыдущего?

Юдин печально кивнул со словами:

- Да. Один делает первичный шов и мазевую повязку, другой все снимает и повторно обрабатывает рану, затем зашивает другим способом и применяет бактериофаг. Третий делает послабляющие разрезы и начинает готовить антивирус по Безредке, но лаборатория загружена на год вперед, и раненого эвакуируют в тыл как есть. И хуже всего то, что через раз из трех курсов лечения ни один не доведен до конца! Начинают, затем передают дальше, там иная методика, снова перевозка…