Харон

За час до этого репортёр, покачиваясь и зажимая ладонью колотую рану, выполз в коридор и обмяк, привалившись к металлической стене и чуть слышно шепча: «Сбежал с-сука…».

Глава 10. Покушение

Девушка нетерпеливо трясла меня за плечо и что-то говорила. Я с трудом открыл тяжёлые веки (запись интервью затянулась, и в свои отсеки мы вернулись уже глубокой ночью):

— Что такое, Ива? — неспешно спросил я, зевая.

— Уолк-Дэ!! — девушка была на грани истерики, что для спокойной Ивы совсем не свойственно.

— Что Уолк-Дэ? — как же не хочется вставать… извилистые иероглифы, мигающие на часах, показывали только семь утра. Спал, дай бог, четыре-пять часов.

Я взял с прикроватного столика платок и хотел было передать его плачущей девушке.

— Ночью кто-то совершил покушение на Уолк-Дэ!

Платок выпал из моей руки.

Крыс едва успел отскочить в сторону, пропуская своего хозяина. Застёгивая на бегу пуговицы болотного комбинезона, я пробежал через узкий округлый коридор и несколько отсеков к западной части летающей тарелки.

Здесь уже столпилась едва ли не половина всех обитателей космического аппарата.

На полу лежал Уолк-Дэ, рядом с ним виднелась красная лужица засохшей крови, а в животе журналиста торчал длинный нож с крепкой стальной рукоятью. Впрочем, журналист был в сознании и даже разговаривал с Пауком, спешно обрабатывающим его рану. Паук уже выудил необходимый запас паутины и ждал анестезию, чтобы вытащить лезвие и зашить рану бывшего спецслужбиста.

Чуть в стороне тихо переговаривались Кторвик и Зелёный. Я впервые видел, чтобы эти двое говорили наедине.

— Кто это мог быть? — с ужасом спросил Зелёный, глядя на безуспешные попытки Уолк-Дэ изобразить беззаботную улыбку: крови он потерял порядочно.

— Всё гораздо серьёзнее, чем мы думали, — задумчиво проговорил Кторвик. — Сегодня ночью Шол де-Мой нас почти что переиграл.

Через полминуты второй помощник капитана прибежал из медпункта вместе с уколом анестезии. Уолк-Дэ аккуратно перенесли обратно в отсек, и Паук начал операцию. Сделав укол анестезии, он осторожно извлёк нож, ассистируя сам себе при помощи стальных паучьих лапок. К счастью, внутренние органы репортёра не пострадали, а потому можно было смело зашивать рану. Хирург закончил уже через четверть часа.

— Повезло тебе, Уолк, — улыбнулся Паук, снимая перчатки. — На несколько сантиметров вправо, и твоя… чёрт, забыл местное название. Короче, что-то типа печени пришлось бы синтезировать на 3d-принтере. И я совсем не уверен, что тот халтурный аппарат, который мы имеем в распоряжении, способен на подобные задачи.

Уолк начал приходить в себя, и на него тут же посыпались вопросы от встревоженной команды. Ещё бы! Вполне очевидно, что Уолк не сам напоролся на лезвие… ему, скажем так, помогли это сделать. И прямо сейчас несостоявшийся убийца находится на летающей тарелке. Возможно, прямо в этом отсеке.

— Уолк, что произошло? — спросил Кторвик, выпроводив из отсека большую часть экипажа со словами: — Нечего здесь толпиться! Сейчас со всем разберёмся.

Уолк-Дэ чуть приподнялся над своей койкой и тихо проговорил:

— Ночью… кто-то пробрался в мой отсек. Отсмотрите записи камер…

— Дмитр, — Кторвик кивнул помощнику Уолк-Дэ (тоже, кстати, бывшему силовику), и тот побежал в капитанскую будку.

— Я проснулся от тяжёлого дыхания, — продолжил Уолк-Дэ уже чуть окрепшим голосом. — У меня чуткий сон, ещё со времён службы… А это тяжёлое дыхание (особое дыхание!) я ни с чем не спутаю. Эйфория. Из-за неё погиб мой брат. Он так же тяжело дышал в трубку телефона за несколько минут до того, как выпрыгнуть из окна небоскрёба… Было темно, я не сумел разобрать, кто стоит перед моей койкой. Но это определённо был октопус. Довольно худощавый октопус. Я бы даже сказал, очень…

От искусственной улыбки и вызывающего поведения не осталось и следа. Лёжа на своей кровати в окровавленном серебристом костюме Уолк-Дэ напоминал бывалого вояку, вернувшегося после тяжёлого космического рейда и наслаждающегося каждой минутой мирной жизни. Я невольно поймал себя на мысли, что именно в такие моменты, когда смерть стучится в окна, ты более всего похож на себя «настоящего»… даже если сам до этого и не подозревал, какой ты «настоящий».

Паук тоже вышел из отсека, но вернулся уже через несколько минут, держа в руках прибор, похожий на электронную бритву. Я узнал его: счётчик наркотических веществ.

Пока хирург осматривал отсек на предмет эйфории, Уолк-Дэ продолжил свой рассказ: