Харон

И да, прошлая жизнь Чтеца, в которой он был красивой смелой безымянной девушкой, не имела ни малейшего отношения к ней… Вернее, определённое отношение всё же было. Вполне возможно, та, кем был Чтец, даже знала её, но уж точно не была ею. В этом Чтец убедился, когда чуть ли не в единственный раз заглянул в книгу Вселенной целенаправленно: всё-таки они с Ригом были хорошими товарищами.

В Городе мертвецов было много жителей. Но среди этого множества не было её. Этот факт мало интересовал Чтеца, но был критически важен для Рига.

В Городе мертвецов было много жителей. Некоторые, как те стражники на воротах или старый мастер Верт, едва могли самостоятельно передвигаться. Другие: Король, несколько друзей Рига, проводящих всё свободное время в пивнушке, тайный советник, лекарь, шут и ещё несколько существ — были развитыми личностями с нетривиальным характером и глубокими переживаниями. Чтецу (в то время, когда Король допускал его к личной аудиенции) даже казалось, что глава Города мертвецов обо всём догадывается, но боится правды, а потому держит Рига подальше от себя, на воротах вместе с двумя болванчиками…

Да, в Городе мертвецов было много жителей, но в конечном счёте всё это был Риг.

Конечно, глупо было бы предполагать, что кое-что никак не повлияло на Рига. Знание истины всегда тяжёлым грузом ложится на плечи познающего. Когда взгляд фокусируется на главном и ты осознаёшь всю бессмысленность бытия, существует только три выхода (как говорили философы одной из бесчисленного множества вселенных): снова закрыть глаза, совершить самоубийство и провозгласить бунт против абсурдной реальности, который всё-таки не способен превозмочь этот абсурд. Риг и Чтец выбрали третий вариант, посвятив себя своего рода искусству… Но об как-нибудь позже.

Знал ли Риг о тайне Городе мертвецов? Безусловно. Но ради неё знание это он спрятал где-то глубоко в памяти и хотя бы изредка, но всё же ощущал прилив пьянящего чувства надежды. В такие моменты Ригу казалось, что не всё ещё потеряно… Чтец подобное не испытывал с тех самых пор, когда узнал от Рига кое о чём. Он не ощущал надежды даже в те моменты, когда наблюдал за звёздным небом.

Трудно сказать, кто из них был более счастлив: Чтец, чья жизнь была полностью просчитана на пятнадцать минут вперёд, или Риг, не теряющий надежду и каждый раз обречённый ощущать страшное разочарование.

— Проводишь? — спросил Чтец, выходя на освещённое пространство перед воротами.

— Конечно!.. — Риг хотел было сказать «друг», но ни один из них не был до конца уверен, что это слово подходит для определения их взаимоотношений. Скорее, они были связанными душами, по злому року попавшими в этот странный и такой понятный мирок. Связанными не по своей воле, но и не против неё. Оба воспринимали это как данность.

Ворота открылись, и Чтец прошёл внутрь Города мертвецов, чтобы уже вечером выйти наружу и поспешить обратно к своей многоэтажке, меряя шагами широкий Тракт, зарастающий травой и кустами с сиреневыми ягодами.

НЕЧТО

Конечно, Чтец не мог предсказывать будущее. Если судьба и существовала, то для Чтеца она оставалась таинственной незнакомкой, скрывающейся между строчек книги Вселенной. Он лишь просчитывал вероятности и делал всё, чтобы его жизни ничего не угрожало. Обычно это ограничивалось простыми вещам: обойти опасное место, спрыгнуть с цилиндрического строения на мягкую подстилку, не есть фонящие ягоды, не рассказывать Ригу, что он никогда больше не встретит её... Для чего он всё это делал? Ответ очевиден и вместе с тем сложен — для того, чтобы смотреть на звёздное небо, то немногое, о чём Чтец не мог узнать ничего, и единственное, что его по-настоящему интересовало.

Порой ему казалось, что похожее небо он видел в той, позапрошлой жизни, одновременно и близкой, и далёкой. Тогда у красивой и смелой безымянной девушки не было времени смотреть на небо — и это было единственным, о чём Чтец жалел.

Насколько же невероятным было его удивление — эмоция, в общем-то, совершенно несвойственная Чтецу — когда одной прекрасной ночью, которая пристально глядела в его слезящиеся глаза своими белёсыми лунами, на этом волшебном звёздном небе появилось НЕЧТО, наполненное таинственным доисторическим ужасом.

Это нечто вовсе не было одним из десятков метеоров, долетевшим-таки до поверхности земли. Точно так же нечто не являлось луной, хотя и замерло на небе, как и один из спутников странного и вместе с тем понятного мирка.

Это нечто было тёмным, оно вращалось вокруг своей оси и явно изучало Развалины. Нечто было летающей тарелкой — именно это непонятное словосочетание вдруг пришло в голову Чтеца, когда он просмотрел пробегающий перед глазами ряд чисел и символов.

И это нечто явно представляло опасность, ведь появилось оно из совершенно незнакомого звёздного неба. Нечто попросту не было учтено при расчёте вероятностей на ближайшие десять-пятнадцать минут… И это пугало больше всего.