Харон: Другой берег Стикса

В этот момент я находился в кузове "Вольво". Подхватил свой автомат, но вспомнив, что супротив рубера мой "Вал" как слону дробина, я в отчаянии сплюнул. Нет, надо было винторез всё же брать. Хотя, я был не один, и против опасной твари играла слаженная группа под началом Грини. Как про неё говорили в стабе, самая удачливая из всех. Страшный грохот раздавался в магазине, похоже монстр там разошелся вовсю. В ответ раздавались скупые выстрелы. Через пару-тройку минут наступила тишина, в рации раздалось:

– Готов! Все на склад.

Осторожно выбравшись из фуры и вертя башкой по сторонам, я пробрался на склад. Рубера привалили именно там. Присмотревшись, я увидел, что монстр въехал своей башкой в палетту с ящиками, где покоился мой любимый джин "Гордонс". Я в возмущении выдал:

– Вот реально тварь, интересно, хоть пара бутылок для живчика осталась.

Все в группе уже знали, что я разводил живец на джине, и ржали, когда я всё это дело разбавлял тоником. Так как большинство рейдеров отдавали предпочтение водке с водой.

– Эстет! – как подшучивали в группе.

Откуда им было знать, да и я об этом не шибко то распространялся, что наш хозяин ритуального агентства, помимо похорон, приторговывал ещё и аглицкой продукцией алкоголя, в часности британским джином. Поэтому у него в складских помещениях, что у кладбища, помимо гробов, крестов и оградок, стояли ящики с английским джином. К которым сотрудники фирмы имели прямой доступ, но в разумных пределах.

Мне повезло, рубер своей башкой разнёс не всё британское пойло, около полутора десятка ценных бутылок всё же перепали на мою душу.

– Ну, вскрывай сокровищницу, Харон. Проверим твою удачу!

Я приблизился к твари, она упала ну очень удачно, мордой в пол, поэтому споровый мешок явил себя в своей красе. Кинжал выпорхнул из притороченных ножен на левой ноге. Мне уже довелось вскрыть несколько тварей, но они были рангом пониже данной особи. Здесь было чуток потрудней, небольшой костяной нарост прикрывал споровый мешок. Я поддел ножом эту костяшку, и она, на удивление, легко поддалась напору, обнажив сокровищницу монстра. Придерживая рукой нарост, всадил лезвие в подобие чесночной головки, аккуратно раздвинул получившиеся лепестки. Среди богачества, которыми наградил меня рубер, оказалась чёрная жемчужина. Я протянул всё собранное с монстра в целлофановый пакет Грине. Тот отрицательно мотнул головой:

– Это тебе наш прощальный подарок. Хотя, может быть, свидимся ещё, даст то Улей это сделать. Правда, парни?

Окружавшие меня рейдеры довольно осклабились в ответ, явно поддерживая лидера. Я же сокрушенно покачал головой в ответ:

– Этот жемчуг с удовольствием махнул бы на винторез. Жемчужиной от топтуна или рубера не отмахаться. И как откупная для них не прокатит. Я уж про элиту молчу.

Штатный снайпер группы, чернявый парнишка с погонялом Шах, прошедший в своё время и своём измерении горнило Второй Чеченской кампании, покачал головой:

– Неа, Харончик, свой винторез тебе не отдам. Я с ним сюда провалился, прямо с войны. Так что, извини братан, хоть пять жемчужин, хоть десять не заставят расстаться меня со своей красавицей.

– Да я, Шах, если честно и не претендовал на неё. Просто мысли вслух. Вот же блин, хоть обратно в стаб вертайся за стволом, а вдруг в следующем не будет подобной игрушки?

В разговор влез Гриня:

– До стаба недалеко в принципе. Сделаем так, я на двух тачках до него мотнусь, возьму тебе винторез. И обратно, сюда с мини-колонной вернусь. Здесь товара ещё нехило осталось. Да и "Вольво" загруженный еще у нас, в одиночку стрёмно его катить, пускай лучше в колонне пойдет. Шах, Шмель, Люк – остаётесь здесь, с Хароном. Шмель – за старшего. А мы погнали.

Всучить жемчуг я не успел, рейдеры растворились практически мгновенно.

Общим решением, наша четвёрка решила остаться в "Красном и Белом". Вот только велик, который я уже считал своим, хотел перегнать сюда. Под прикрытием Шаха и Шмеля, мы с Люком метнулись за железным конём. Помимо велика, я захватил насос и несколько ремкомплектов, мало ли что случиться в дороге. Обратный путь до магазина мы преодолели вдвое быстрее, так как на выстрелы заявился жрач, в окружении свиты, но Шах быстро успокоил лидера стаи, и теперь оставшиеся твари попросту разбрелись по округе.

Оставшееся время, до приезда колонны, мы провели настороже. Шах травил потихоньку байку про то, что в одно время у него появился крестник, которого он нарёк Ильич. А погоняло оттого появилось, что он снял его с памятника вождя мирового пролетариата. Крестник, сидя на семиметровом изваянии, толкал речь перед пустышами, думая, что начался зомби-апокалипсис. А потом у Ильича начались проблемы с дарами Улья, и от принятия очередной чёрной жемчужины он стал квазом и закончил жизнь самоубийством. А Шах, с тех пор, зарёкся быть крёстным. И вообще, подался в другой стаб, где влился на раз в группу Грини, у которого как раз был лёгкий недокомплет.