Харон. На переломе эпох

Спрыгивая с настила в кокпит, ответил со всей серьезностью — Так сковородка исконно женское оружие! Багром тыкать не хочешь, но вооружить, на всякий случай, я тебя обязан. Вот и иду за сковородкой.

— Так ведь нету у нас, муж ты мой прижимистый, доброй «чугунины»! А «люминий» нонешний справной жинке по руке легковат да слабоват будет! — не задержалась с комментарием супруга. — И «люминия», кстати, тоже нет.

— Тогда бери багор и не капризничай! А то взяла моду пальцами в заразную нежить тыкать.

Пока Катюха дочитывала научный листок, полез в рундук за ракетницей. Смех это хорошо, это позволяет перебороть кризис — но вооружиться действительно надо, и половинку мою вооружить. Пока хотя бы суррогатом.

Переломил ствол четвертого калибра, загнал туда солидный, увесистый цилиндр патрона с фиолетовой маркировкой. Еще два патрона всунул в шлицы кобуры. Теперь порядок. Выбрался обратно на мост, где Татьяна ходила с корпуса на корпус и проверяла мои заметки о передвижении нежити. Оторвал супругу от пробуждающегося исследовательского зуда и подвесил кобуру ей под спасик, прямо на страховочную беседку. Катюха, в отличие от меня, строго выполняла наставления «патрульно-постовой службы» и даже неся вахту в спокойной марине, после одного случая из нашей жизни, одевалась по-штормовому. Вот и теперь перестраховка помогла — спасик может сыграть роль брони, а беседка сойдет за ремни разгрузки.

— Как пользоваться помнишь? Там «мясорубка» заряжена.

Катюха сказала «бррр» потом кивнула, на пробу достала ракетницу, прицелилась и сунула ее обратно. Запасные патроны доставать из шлицов долго, но и мертвяк только один, на него фиолетового выстрела должно хватить с запасом, даже если пальнуть в обратную сторону. Слегка утрирую, но сектор градусов в шестьдесят ближней зоны можно считать той самой «мясорубкой».

— Все, я пошел дремать. Если что….

— Это «если что» ты сам услышишь, даже если будешь спать как обычно — перебила меня супруга, подставляя щеку. — Я еще не забыла, как бабахает и пинается порождение твоего неуемного творчества.

Вернулся в кают-компанию, повесил штормовку в сушилку, уселся за центральным овальным столом и задумался. Сна ни в одном глазу. Адреналин так до конца и не перегорел, заставляя немолодой уже организм бодрствовать и искать себе дело, желательно, без переноски тяжестей. Взгляд остановился на спящем ноутбуке. Негоже спать, когда хозяин дело ищет! Будто сам собой призывно открылся лист ворлда с текущими заметками. Перед глазами начали проплывать суматошные события этого месяца и пальцы, будто живя своей жизнью, защелкали клавишами. Уходило в прошлое летоисчисление «от рождества христова», как до него ушло в историю летоисчисление «от сотворения мира». Новое летоисчисление еще не приобрело канонического названия. Назвать «от падения мира» нынешнюю Беду нельзя. Мир отнюдь не пал, как не пал он и после вымирания мамонтов с динозаврами. Назвать «от падения цивилизации» — так никто не мешал ее не ронять, а если таки уроним, то тогда и года считать никому не интересно станет. Назвать «от пришествия нежити» так ведь будущие научные болтуны от истории обязательно начнут искать, откуда она пришла, строя на этом теории и состояния. В общем, названия нет, но Начало уже есть. И, как обычно, «в начале было Слово…». Нет! Не так. Все же «в начале была Мечта…»

Глава 1. За Мечтой

По дороге к Мечте не забывай оглядываться и маскироваться. Судьба тоже женщина капризная и конкуренток не любит.

В детстве у меня была мечта стать космонавтом. Точнее, были маленькие, можно сказать бытовые мечты, были мечты побольше, но венчала эту елку хотелок Мечта с большой буквы — «стать космонавтом». Будучи совсем маленьким, мечтал о мороженом, чтоб мама в зоопарк сводила и «стать космонавтом». Постарше мечтал о «бутырах с салями как на новый год», начале полетов в аэроклубе и «стать космонавтом». Еще старше мечтал о шашлыках «как в тот раз», однокласснице Ане и… «стать космонавтом». С главной своей мечтой я прошел через первые три десятка лет жизни, будучи верен ей даже в вооруженных силах. А потом не стало страны. Пришло потерянное десятилетие, во время которого умирали в корчах люди, надежды и мечты. Космос в душе съежился и потускнел до сиюминутного выживания. Мечта посчитала себя преданной и, не то, чтобы ушла совсем, но отдалилась, став холодной и неприступной. А без Мечты с большой буквы, оказалось, очень тяжело жить. Многие знакомые, растерявшие свои мечты, ударились в религию, многие научились подменять большую Мечту набором «хотелок» помельче, многие запили. Впрочем, былой мир умер, а о покойниках, по старой традиции, принято либо говорить хорошо, либо молчать.