Харон. На переломе эпох

Пан встал на буксир Катаны, когда прошли Ольховый остров. Принял буксир с тузика, стоя на второй ступени. На первой плескалась вода. Подтянув надувнушку Пан выпрыгнул прямо мне в объятья, чуть не уронив нас обоих.

— Здравствуй, Димыч! Рад, что живой. И благодарю тебя за родных.

— Ай брось. — Усталый Пан даже в расспросы не кинулся. — Выпить у тебя есть?

Выпить было. И было не мало. Сувениры от Skiffer.

Оставленным в Хронике четверым воякам Катюха вынесла два больших тента, укрываться и, вторым заходом, поднос с дымящимися паром большими, цветными чашками, стоящими вокруг синего с золотым термоса. На что я вопросительно приподнял бровь — и откуда это у нас? Супруга махнула рукой куда-то в сторону Финляндии. А чего еще я не учитываю в развесовке? Уже с большим любопытством проследил, как аналогично порадовали пассажиров Финика, только термос был красный. Мдя.

Потом мы с Паном сидели в кокпите, и пили чай. Огненную воду Пан отложил на потом. Напротив сидел погранец, представленный Димычем как прапорщик Давов, но, вопреки моим ожиданиям прапор оказался не со склада, а с оружейки. Сразу спросил, умеет ли он ЗУшку чистить, на что получил заверения, что утром все посмотрит. И прапор опять курил! Курили и четверо в Хронике, прикрытые тентами и общающиеся с пассажирками Финика. В кают-компании царил галдеж — туда заходить страшно было. Там пытались наводить порядок Катюха с Женькой.

— Пан, так куда мы идем? — задал важный вопрос.

— Куда подальше! — эмоционально ответил Димыч. Но развивать тему не стал.

— Тогда пошли к Ландышевке. Там сейчас как, нормально? — спросил и сердце замерло.

— Нормально там, туда один мой боец был послан, и даже добрался. Только на носимые рации я его отсюда не достану. Его и с радиоузла заставы плохо слышно было.

— Ну вот, а ты говоришь, не знаешь куда идти! — обрадовался я новости. — Тут три десятка километров и мы на месте!

Пан интенсивно потер лицо, брякнув амуницией.

— Не знаю я ничего, Лех. Еще даже не верю, что мы из той бойни выскочили. Давай все завтра, а?

Вынес Димычу свой спальник, отправил спать на сетку под тенты. Всяких разных тентов, после операции «Дед» у нас полно. И подложить и завернутся. Мы остались в кокпите, я за штурвалом, прапор за сигаретой. На залив опускалась ночь. Катана тихонько шла знакомыми мне местами, ровно постукивая одним двигателем. Вышла, кутаясь, Катюха, постояла рядом со мной, вглядываясь в ночь и черные острова на темном фоне неба.

— Куда мы идем, Леш? — не сразу понял вопрос, так как ближайшее место назначения супруга хорошо знала, ей еще на вахте стоять. Но хорошо, что она расслабилась, узнав о семье, и начала думать глобально. Захотелось схохмить про север и собак. Но если серьезно, я и сам не знал. Предполагал.

Глава 5 Дорога в тысячу ли

Лепят кувшин из глины, но используют пустоту кувшина. То, что не существует — даёт возможности

(«Канон Пути и благодати» Лао-цзы)

Проснулся от звуков лодочных моторов. Высунул голову из-под тентов на носовой сетке, глянул в небо, на воду, на берег и только потом высмотрел уходящие на высадку тузики. Приехали. Потянулся, зевая. Глянул на часы. Почти девять утра, среда, двадцать восьмое марта. Облачность десять баллов ветер слабый. Потянулся еще раз. Пора выбираться из нагретого и уютного гнездышка. Тем более, похоже, уже все встали. И тушенкой разогретой пахнет! Как не узнать этот запах?!

В кокпите сидел Пан с прапором, потребляющие из одной кастрюльки гречу с тушенкой. Третей ложки видно не было, посему заскочил в кокпит за ложкой и быстро сбежал от творящихся там «сборов для высадки». Дюжина женщин прибывшие к нам «в чем были» умудрялись что-то собирать и увязывать. Раздраженная Катюха за этим всем присматривала. Послал ей воздушный поцелуй и ретировался от ответного тяжелого взгляда. Это я такой выспавшийся и умиротворенный — а она после вахты.

Подсел к Пану, запустив ложку в завтрак.

— Утра нам всем доброго и аппетита приятного.

Прапор кивнул, со словами «Доброго», Пан угукнул с полным ртом. «Пока я ем я глух и нем!», а то в такой компании пока фразу произносишь — кто-то успевает три ложки в себя забросить. А кастрюлька махонькая! Я и так еле успел к «раздаче».

Откинувшись и облизывая ложку, спросил нашего главного тактика.

— И какие планы?

Пан задумчиво осматривал пустую кастрюльку, которую выскребал по стенкам прапор.

— Бойцы проверят Ландышевку, приедут, тогда и думать будем. Нет данных — нет планов.

— А более глобальных?

Димыч посмотрел на меня с некоторым удивлением — Это, каких? Захватить мир незаметно для санитаров психушки?