Харон. На переломе эпох

Димыч насупился, но я был прав во всем за исключением лозунгов и он это понимал. Как понимал и то, что к лозунгам у меня иммунитет. В результате простились до утра. Завтра береговой отряд опять пойдет на Будках по реке «отбивать плацдарм». Оказывается, пока мы занимались мелкими кражами, Пан планомерно выдавливал нежить с территории пятого погранотряда, расположенного двумя километрами выше по реке от места наших художеств. Отряд занимал огромную, ключевую по расположению, территорию, со складами, ангарами, техникой и даже вертолетной площадкой. Не удержали эту, защищенную бетонными заборами, часть исключительно усталостью бойцов и общей безнадегой. Ныне ситуация изменилась в корне — сытые и спокойные за семьи бойцы каждое утро сменялись по реке и не торопясь отстреливали все что шевелилось. Уже отбили и зачистили дом «высотку», крыша которого стала «господствующей высотой» и на нее чего только не притащили стреляющего, сканирующего и оптического. Дом стал «опорной точкой плацдарма» — от него до реки метров пятьдесят, так что, катерами не только патроны и смену возят, но даже горячие обеды. Одновременно с шумной зачисткой плацдарма, привлекшей внимание нежити всего города, тихой сапой вдоль железной дороги строили изгородь. Начали от железнодорожного моста через Воронку, так как там нежити практически нет, и пошли размеренно к железнодорожному мосту через Ковашу, тем самым отсекая полосу берега одиннадцать с половиной километров длинной и около трех километров шириной. Зажатую между двумя реками, заливом и электроизгородью. На отсекаемую территорию попадала Станция и часть города, начиная с зачищаемой ныне погранчастьи.

Подробным рассказом Димыч намекал, что они тут «великие дела» творят, а всякие деды с бабками и шилами не будем говорить где, лезут и портят торжественность момента. Но мы сделали вид, что намеков не понимаем.

Уже ночью Катюха положила мне на плечо голову и сказала — Хорошо прогулялись. Завтра пойдем Финика из плена нежити выручать?!

И не понятно, то ли спросила, то ли высказала твердое убеждение.

* * *

Суббота, седьмое апреля хоть и была выходным днем, но уже в девять утра мы шли в набитой бойцами Будке за Фиником в речку Ковашу. Шли неторопливо, по-хозяйски, выдерживая строй среди еще трех таких же набитых Будок. Утренняя боевая смена ехала на работу.

Поход по реке стольких вооруженных людей приводил к тотальной зачистке берегов. У меня сложилось впечатление, что нежить от звуков лодочных моторов начинает заранее разбегаться, в меру телесной немощи.

За ночь Финик никто не угнал и даже не трогал. Простились с бойцами, пересев в свой тузик и отходя от берега.

— Ну что, капитан? Домой, или прокатимся? Зачем я броню опять напяливала?!

— Катюха, ты так адреналиновым наркоманом станешь. Боюсь даже представить где ты в кругосветке, посреди океана в штиль, приключений искать будешь.

— Ты тему не уводи! Какие планы?

— Пока на погранотряде стреляют, тут нежити мало — сделал многозначительную паузу — самое время изучать историю Соснового бора.

— Так вот чем ты весь завтрак зачитывался! И что высмотрел?!

— На берегу реки Коваши началась история пожарной части Соснового бора. Началась с одной машины в деревянном сарае и к нынешнему моменту сарай развился до кирпичного ангара на шесть боксов, заполненных самой современной техникой. ЛАЭС на пожарных не экономила. А читал я как раз статью о вручении пожарной части новых машин, там и история пожарной части Соснового бора упоминалась.

— И к нам это как относится? — хмыкнул женской деловитости.

— После вчерашнего заезда на Буханке мне стало остро недоставать хорошего грузовичка, куда и топлива закачать можно, и много места под грузы, и проходимость высокая. В статье фотография была выстроившихся в ряд «подарков» и крайним в ряду стоял малыш ISUZU. С лесенкой, с баком для воды, с отсеками под грузы и даже с потенциальным жилым отсеком, если чуток переделать пассажирский модуль. Скоро город будут чистить и вывозить. А мы, без машины, сможем только облизываться.

— Понятно. И где это богатство?

— В километре выше по течению будет мост Ленинградской улицы через Ковашу. Там и стоит семьдесят первая пожарная часть.

— И чего ждем?!

Говоря это, супруга уже выворачивала Финика вверх по реке. Положил свою ладонь поверх руки Катюхи, придерживая.

— Ждем, когда Будки отойдут подальше. Не надо служивых провоцировать на новые попытки нас построить.

Ждать, понятно, не стали, просто пошли вверх по реке самым малым ходом. Прошли под мостом и аккуратно приткнули Финика к правому берегу. Мост и побережье реки смердело как на бойне, залитой химией. На мосту груды тел нежити, по берегам отдельные холмики упокоенных.

Мы поднимались из-под моста, поводя Дикарями в разные стороны. В пределах ста метров никакого шевеления, после только что прошедших четырех Будок, не наблюдалось.