Харон обратно не перевозит

— Да… — мечтательно протянул Лонч. — Рубль мастеру, он это умеет… С одного удара позвоночник перебить может.

— Да нет, Лонч, — заметил Старик. — На это ни один палач не пошел бы. Забить без приказа — завтра же новую службу искать. Достать нам Антипа трудно было бы. Впрочем я думал: через Гаврюшку. Но вот Мистер Томпсон высчитал флюктуацию.

Тем временем помощник заплечною снова потянул за веревку, поднимая Антипа повыше. Затем по команде палача всунул ему между связанных ног бревно и взобрался на него, усиливая таким образом нагрузку на вывернутые из суставов плечи.

— Ну что, вор, — ласково обратился к хриплому от боли плотнику боярин. — Станешь глаголати? Ответствуй, с какова умышления грозил ты великому государю диаволом, врем человеческим, и кто тебе в твоих скаредных, еретических учинках помощник?

— Молчит, — с удовлетворением заметил Лонч. — У них вся артель такая. Молчуны.

— Продолжай, — махнул палачу Шереметев.

— Постойте! — вдруг крикнула Чака. — Смотрите!

С Антипом творилось что — то неладное. Он ухе не вздрагивал под ударами кнута, а, выгнувшись всем телом, насколько позволяла ему тяжесть в ногах, воспаленно водил выпученными глазами по стенам и потолку, словно не понимая, где он. Это заметил и боярин, сделав палачу знак обождать.

— Агх — а — а, — хрипел Антип, и кровавая мутная пена выступала на губах, клочьями летела в стороны.

— Завтра. Это же завтра… — прошептал Лип. И не успел договорить.

Взгляд Антипа уперся в скорчившегося в дальнем углу Гаврюшку, и глаза, казалось, еще больше вылезли из орбит.

— Вольные мы! — выкрикнул Антип. — Дьяку Лучникову хоромы збудовали. Вместо сгоревших. Все! Всяко скажу! Жарко — о — о! — Он запрокинул голову и вдруг, жутко перекосившись лицом, откусил себе язык и с захлебывающимся воем выронил его изо рта, откуда тут же хлынул поток крови.

— О господи! — ахнула Чака, и тут же резкой болью отдался в ушах взорвавшийся под черепом сигнал аларма. Мистер Томпсон играл общую тревогу. Антип все — таки выдал их. Фактически, это означало провал Группы, и изменить тут что — либо уже невозможно.

И замер посреди горницы вскочивший на ноги Барт. И Старик тяжело дышал, обмякнув на лавке. И Липа колотила нервная дрожь.

А в самом застенке, где по беленому тесу стен метались багровые тени, застыл обомлевший, уронивший перо на стол Гаврюшка, да навалившийся грудью на пустой фонарь дьяк Ларионов вперился, хищно оскалясь, в суетившегося возле Антипа палача. Торопясь остановить кровь, палач разжал ножом у висящего без сознания Антипа зубы и, вытащив из жаровни железный крюк, не очень ловким движением прижег им обрубок.

Один боярин не потерял спокойствия и, обернувшись к застывшему с отвисшей челюстью Гаврюшке, потребовал: — Запиши. Диак Лучников. — И добавил, обращаясь сразу и к палачу, и к приставу: — В железа его. Да руки вправити не забуди. И знахоря пришлите. Нынча он нам без ползы, а до Болота должен дожити. Ано, — он лицемерно перекрестился, — како государь укажет.

Чака обвела комнату блуждающим взглядом. — Что же это? — жалобно прошептала она. — Папочка, — губы ее дрожали, — что же такое получается? Это же конец…

Стоявший рядом Лонч протянул руку и прижал ее к себе. — Не бойся, маленькая, — ободряюще сказал он. — Мы успеем уйти. Это еще не конец. Все в порядке.

— Смотрите, смотрите, — нетерпеливо перебил Старик. — Не отвлекайтесь!

— Лучников, Лучников… — бормотал Шереметев. — Сице тот ли, что в Новегороде бо? Нет, овамо Лутохин. Ано Лучникова не вспомню… Жалко, поздно ужо. Ну да завтра найдем, куды денется… Эй, Ивашка! — крикнул он громко. — Завтра мне доложишь — кто таков диак Лучников, да иде живеть. В Розряде сведаеш.

— Ну вот, — необычайно спокойно сказал с застывшим лицом Старик. Надо собираться.

— Вот черт! — выругался Барт. — Все пропало! Чака! Ты чего?!

Чака плакала. Не в силах сдержаться, она закрыла ладонями глаза, и только видно было, как кривятся губы, да капают на пол прозрачные капли.

— Ну — ну, — сказал Лонч. — Чего уставились?! — Он подошел к Чаке, снова обнял ее за плечи и повел к стене, шепча что — то на ухо.

Растерянные Барт и Лип смотрели на Старика. Тот, словно бы ничего не замечая, продолжал сидеть за столом, задумчиво глядя перед собой и барабаня пальцами по столешнице. Губы его шевелились.

— Старик! — дернул его за рукав Барт. — Чего сидеть! Давай решать. Что делать будем?

Старик поднял голову, оглядел Барта, Липа, Чаку с Лончем у стены.

— Что делать? — переспросил он. — Уходить, что же еще?

— А артель? — удивился Лип. — Как же артель?

— Артель? — Лонч отпустил Чаку. — Лип, мы же вчера еще решили. Я поеду туда, рассчитаю их, объясню, в чем дело. Они успеют уйти. Давайте собираться. Командуй, Старик!

— А чего командовать? — сказал Старик. — Ситуация — яснее некуда. Все проверить! Хоромы должны остаться — чтоб комар носу не подточил. Через час сбор здесь, за столом.