Харун Ар-Рашид

«Это был зал, увенчанный куполом, опиравшимся на двадцать восемь колонн из самого чистого и прозрачного алебастра, их основания и капители покрывала искусная резьба и украшали золотые птицы и четвероногие. И весь этот свод был расписан цветными линиями по золотому фону, которые казались живыми и повторяли рисунки на огромных коврах, которые устилали зал. А в промежутках между колоннами стояли высокие вазы с прекрасными цветами или просто огромные чаши, пустые, но поражающие собственной красотой и телом, вырезанным из нефрита, агата или хрусталя. И этот зал был на одном уровне с садом, вход в который украшали те же рисунки, что и на коврах, выполненные на небольших расписанных булыжниках, и благодаря этому купол, зал и сад продолжались под открытым небом и его спокойной синевой» (Ночь 552-я).

Представим себе также ковры огромных размеров и необыкновенной тонкости, испещренные золотыми нитями вперемешку с жемчужинами и драгоценными камнями, шелковые занавесы, также усыпанные камнями, золотые люстры, подвешенные к плафонам, стенные росписи, день за днем изображающие события из жизни предыдущих халифов. Все самое красивое и редкое из того, что в то время могли произвести природа и человек, было собрано в этих обителях грез, каковыми, без сомнения, являлись дворцы и сады Багдада.

Именно в таких величественных залах и частных апартаментах и жил сам халиф и еще сотни людей. Дворец, одновременно являвшийся средоточием официальной жизни империи и жилищем повелителя правоверных, центром любой деятельности, из которого исходили все распоряжения, связанные с управлением государства, представлял собой замкнутый и почти мифический мир, запертый город, в который не входил никто кроме тех, кто в нем жил или исполнял свои обязанности. Именно во дворце в большей степени, чем в мечети, процветало искусство отделки, которое, хотя и предназначалось лишь для привилегированных слоев, служило главной визитной карточкой государства, которое в то время достигло вершины своего могущества и богатства. Халиф принимал сановников и посетителей, сидя со скрещенными ногами на своего рода кровати, называемой сарир, покрытой шелком, затканным золотом и жемчугами, и чаще всего над головой у него возвышался балдахин. От присутствующих его отделяла завеса, подчеркивавшая сакральный характер титула амир ал-муминин, который каждый посетитель произносил, приветствуя халифа.

Жизнь дворца подчинялась строгому этикету. В следующем столетии, когда с приходом Буидов [27]усилилось иранское влияние, он стал даже еще более строгим. Например, прежде чем приблизиться к сивилле (парадный балдахин) во время церемонии, облекавшей его значительными полномочиями в ущерб халифу, представитель этого рода по имени Абу ал-Даула сначала совершил девять земных поклонов подряд, а затем, получив разрешение переступить порог, еще дважды поцеловал землю. Чем слабее делалась реальная власть халифа, тем помпезнее становился церемониал.

Во времена Харуна постельничий (хаджиб) вводил посетителя за завесу, прямо к халифу. Поцеловав руки и стопы своего господина, гость ждал разрешения сесть. Чем дольше тянулось это ожидание, тем более очевидным становилось желание халифа его унизить. Никто никогда не обращался к халифу первым. Во время больших аудиенций сановников и придворных вызывали к нему по одному в соответствии с четко определенным порядком. Потомки первых соратников Пророка и первых обращенных им мусульман имели преимущество перед остальными правоверными, а сановники и чиновники высшего уровня, получавшие максимальное жалованье, перед всеми прочими. Разумеется, все мусульмане были равны, но некоторые все же стояли выше других даже перед лицом Аллаха.

Вокруг халифа вращались сотни людей — принцы, сыновья и внуки предыдущих халифов, потомки рода Аббаса, постельничие, секретари, стража и всевозможная прислуга, необходимая для повседневной жизни, — повара, водоносы, плотники, шорники, лакеи и, разумеется, врачи, муэдзины, астрономы и шуты. Это был город в городе, который в следующем веке еще разросся, и одновременно стало больше служителей и стражников неарабского происхождения (в большинстве своем тюрок).

Гарем

Жены и семья халифа обитали в гареме [28]. Как говорят, в гареме Харуна было двести жен, и не меньше двадцати из них подарили ему детей. Это немного по сравнению с 12 000 жен Мутавакила через каких-то пятьдесят лет! Эта часть дворца, которая уже так давно будоражит воображение обитателей Запада, вовсе не была средоточием разврата, каким его часто изображают. У жен халифа и наложниц, родивших ему ребенка, там были собственные помещения. Множество других женщин — наложниц и служанок — также жили в этом упорядоченном сообществе под руководством других женщин и евнухов.