Харун Ар-Рашид

В это же самое время Харун решил оставить Багдад — и похоже навсегда. Как говорят, халиф никогда не любил этот прекрасный город, возведенный по воле его деда. Он утверждал, что в Багдаде плохой воздух, который ему не подходит. Ему не нравилась близость абны с ее привилегиями и распрями. Население огромной столицы безостановочно росло и вечно волновалось. Харун, очень озабоченный собственной безопасностью, подобно своим предшественникам, не мог здесь чувствовать себя непринужденно. По крайней мере, желание покинуть Багдад у него появлялось и раньше. Сначала он подумывал построить дворец у подножия Загроса в Западном Иране, потом заболел и отказался от своего замысла. Через два года он приказал возвести резиденцию в районе Мосула, но так и не поселился в ней. В 796 г. он, наконец, выбрал Ракку в Джазире, на левом берегу Евфрата, где со времен античности существовал город под названием Каллиник[47].

Почему именно Ракку, расположенную очень далеко от Багдада и Нижней Месопотамии, где находилось большинство политических, торговых и интеллектуальных центров империи? Если его единственными побудительными мотивами были соображения безопасности, то разве оставил бы он во дворце ал-Хулд своих жен, детей и сокровища? Вполне возможно, что в его решении поселиться на границе с Византийской империей большую роль сыграли соображения военного порядка.

Мы помним, что еще очень молодым человеком он принял от отца командование походом на Византию. Он дошел до Константинополя, к стене которого «прислонил свое копье»[48]. Как мы видели, едва успев занять трон, он приказал укрепить опорные пункты этой границы. Эти приготовления, разумеется, не были чисто оборонительными, так как Византия, находившаяся в состоянии глубокого кризиса, не представляла никакой угрозы. Таким образом, есть основания полагать, что Харун ар-Рашид с самого начала своего правления планировал воевать, а не только совершать походы и набеги на Византию, и, если будет на то воля Аллаха, дойти до Константинополя. Война с греками была великой мечтой его правления. Его политику сооружения мощных военных баз у подножия Тавра и перенос резиденции поближе к границе сложно объяснить иначе.

Ракка, населенная христианами и захваченная арабами в 639 г., была выведена из оцепенения Мансуром, который приказал построить в непосредственной близости от нее новый город, получивший название ал-Рафика. Два поселения быстро объединились. Город имел форму конской подковы, плоская сторона которой омывалась Евфратом, а сегодня отделена от него расстоянием в километр. Ворота, две концентрических стены, расположение улиц, напоминающее план Круглого города в миниатюре (1500 метров с севера на юг и с запада на восток). На зубчатой городской стене, толщина которой варьировалась от 4 до 5 метров, размещались двадцать восемь башен, служивших оборонительными постами. Для строительства этих башен был использован обожженный кирпич, а для стен — высушенный кирпич-сырец. Для снабжения города водой были прорыты каналы. В центре нового города была построена большая прямоугольная мечеть (93 на 108 метров).

К юго-востоку от мечети, внутри городских стен, возвышался дворец Харуна, Каср ас-Салам, «Дворец мира». Это величественное здание[49] огромных размеров включало постройки, разделенные двориками и садами, разбросанными на обширной территории. Наружная отделка была сдержанной, и видны были лишь сплошные стены из сырого кирпича (цоколь был сложен из обожженного кирпича). Вся роскошь скрывалась внутри: штукатурка под мрамор, гобелены, позолота, росписи, ковры. В этом пышном обрамлении жили сотни людей, еще более, чем в Багдаде, изолированных от местного населения, снабжавшего громадный двор рабочей силой и продуктами.