Хасидские предания

равви Аарона из Карлина, внука великого равви Аарона, и они

подписывали брачный договор*, равви Израэль сказал: "По на-

шему обычаю, при подписании брачного договора необходимо

читать родословную отца невесты. Великий равви Аарон был

истиной мира. Его сын, равви Ашер, дед невесты, также был

причастен истине. А что до отца невесты - если бы он знал, что

под этим полом спрятана хотя бы крупица истины, он бы ото-

драл доски с пола голыми руками".

ЛЕВИ ИЦХАК

ИЗ БЕРДИЧЕВА

ТАМ БЫЛ ЕЩЕ КТО-ТО

Когда Леви Ицхак был молодым, один богатый человек

избрал его своим зятем, потому что увидел, что он очень одарен-

ный человек, - ибо таков был обычай. В знак уважения перед его

именитым тестем через год после свадьбы равви Леви Ицхака

попросили прочитать перед собранием в Доме Молитвы на день

Радования в Законе фрагмент Писания "Тебе дано видеть это..."*

Он взошел на кафедру и какое-то время стоял там неподвижно.

Затем коснулся рукой молитвенного одеяния, опустил руку и сно-

ва остался недвижим. Главы общины послали прислужника, что-

бы тот шепнул Леви Ицхаку не утомлять собрания, но начинать

чтение. "Хорошо", - сказал он и взял в руку край молитвенного

одеяния. Но не успел он покрыть им свои плечи, как снова

отложил в сторону. Тесть Леви Ицхака почувствовал перед со-

бранием большой стыд за своего зятя, потому что часто рас-

хваливал перед людьми таланты этого молодого человека, кото-

рого он взял в свой дом. Рассерженный, он послал сказать Леви

Ицхаку, чтобы он или начинал молитву, или уходил с кафедры.

Но когда Леви Ицхаку передали его слова, в зале неожиданно

раздался звонкий голос молодого человека: "Если ты начитан

в Писании, если ты хасид, то иди и сам читай молитву!" С этими

словами он возвратился на свое место. Тесть на это ничего не

сказал.

Но когда они были уже дома и Леви Ицхак сел за празднич-

ный стол напротив тестя и лицо его сияло радостью, подоба-

ющею в этот день, богатый тесть не сдержался и упрекнул зятя:

"Почему ты меня так опозорил?"

Равви ответил: "Когда я первый раз взялся за молитвенное

одеяние, Злое Начало подступило ко мне и зашептало на ухо: "Я

хочу сказать: "Тебе дано видеть это..." вместе с тобой!" Я спро-

сил: "Кто ты такой, что считаешь себя достойным сделать это?"

Тогда тот же голос произнес: "А ты-то сам кто такой, что

считаешь себя достойным сделать это?" - "Я начитан в Писа-

нии", - отвечал я. "Я тоже начитан в Писании", - сказал он.

Мне захотелось положить конец этому пустому разговору,

и я произнес презрительно: "Так где же ты изучал Писание?" А он

мне на это: "А ты где изучал?" Я сказал. "Так я сидел справа от

7 Мартин Бубер 193

тебя, - засмеялся он, - и изучал Писание вместе с тобой!"

Тогда я, подумав, с чувством победителя сказал ему: "Я хасид!"

Но и он ничуть не смутившись, произнес: "И я хасид!" Я же: "А

к какому цадику ты ездил?" Он же, как бы вторя мне: "А ты

к какому?" - "К святому маггиду из Межрича", - ответил я.

Тогда он засмеялся еще громче и сказал: "Говорю тебе, что

и я был там с тобой и так же, как и ты, стал хасидом. Именно

поэтому я хочу произнести вместе с тобой: "Тебе дано видеть

это..." Это было уже слишком. Я убежал от него. И что еще мог

сделать бедный Леви?"

НА УЛИЦЕ КОЖЕВНИКОВ

Однажды во время путешествия, уже ночью, Леви Ицхак

приехал в маленький городок, где он никого не знал и где никак

не мог найти ночлег, покуда какой-то кожевник не пригласил его

в свой дом. Войдя в дом кожевника, Леви Ицхак хотел произнес-

ти вечернюю молитву, но вонь от кож там была такой, что он не

смог вымолвить ни слова. Поэтому он пошел в Дом Учения,

в тот час совершенно пустой, и там произнес молитву. Неожи-

данно на него снизошло понимание того, как Божественное При-

сутствие (Шохина) оказалось в изгнании и что теперь, в эти

минуты, оно с поникшей головой стоит не где-нибудь, а на улице

кожевников в этом городке. От этих мыслей у Леви Ицхака

полились слезы. Он плакал и плакал, покуда не выплакал все

слезы и не упал от потери сил. И тогда он узрел славу Божию во

всем ее великолепии сияющего света, переливавшегося двадца-

тью четырьмя различными цветами, и услышал слова: "Крепись,

сын Мой! Тебе предстоит пережить великое страдание, но не

бойся, ибо Я буду с тобой".

В ПОРЫВЕ ВОСТОРГА

Утром на праздник Кущей, перед тем как благословить лежа-

щие в коробе лимон, связки пальмовых ветвей, мирта и ивы,

равви Леви Ицхак не заметил стеклянной крышки и сунул руку,

разбив стекло. Он даже не заметил, что сильно поранился.

На праздник Ханукки, когда равви Леви Ицхак увидел, как

горят священные светильники, он, в порыве, сунул в огонь руку

и даже не почувствовал боли.

На праздник Пурим, перед чтением книги Есфирь, равви Леви

Ицхак танцевал повсюду: в зале, на кафедре и чуть ли не на

свитке.

Когда равви Леви Ицхак носил воду для приготовления ма-

цы*, он был так поглощен этим священным ритуалом, что чуть

не-свалился в колодец.

На Седер, сказав слово "маца", равви Леви Ицхак исполнился

таким рвением, что прыгнул на стол и опрокинул его вместе со

всем, что на нем стояло, так что все необходимо было готовить

заново. Когда равви надел чистые одежды, которые принесли