Хасидские предания

В дзэн–буддизме рассматриваемый мною процесс протекает совершенно иным образом, но в конечном счете в том же самом русле. Первоначальное, устойчивое ядро литературы коана представляет собой уже в раннюю эпоху «передаваемое из уст в уста» сообщение о ситуации, складывающейся во взаимоотношениях между приверженцами дзэн–буддизма, разговаривающими друг с другом. Это та «туча участников», о которой мы слышим. На протяжении многих поколений кто–нибудь из монастырской братии постоянно записывал особенно важные с его точки зрения «провозглашения», и постепенно складывались сборники – сначала маленькие, а потом побольше. Вместе с обретением ими «литературной» формы к ним добавлялись написанные составителями пояснения, песни, а столетия спустя после начала традиции подобных рассказов мог появиться и трактат. Характерно, что позднее этот путь попытались дискредитировать в качестве «дзэнского размышления над анекдотами».

Похожую структурную двойственность мы снова обнаруживаем в хасидизме, причем здесь она становится особенно заметной. Целостные доктрины записываются в подавляющем большинстве самими основателями этих учений либо передаются ими для записи своим ученикам. Сообщения о происшествиях, центральное место в которых занимают высказывания наставников, напротив, передавались в устной форме в основном, конечно, еще при их жизни и лишь спустя некоторое время записывались. Здесь перед нами поздний, но убедительный пример стремления устной традиции этого рода сохранить жизненный дух наставления благодаря обнаружению его взаимосвязи с ситуациями, в которых он возникает, подобно искре, высекаемой из стали. Как бы мы ни стремились в истории человеческих верований передать фактический характер произнесенного слова будущим поколениям в неискаженном виде, как бы мы ни старались спасти от опасности воплощения в «непредвзятой» понятийной форме, все же мы оставляем его в рамках породившего его события, мы передаем его из поколения в поколение как составную часть личностного процесса, от него неотделимую. Это, конечно, несравнимо с устной речью, воздействие которой порой усиливается с помощью тона и жеста. Правда, всевозможное побочное содержание угрожает вторгнуться в рассказ в ходе его передачи, и как только это осознается, вскоре появляется желание записать услышанное, чтобы не допустить дальнейших искажений. Затем рано или поздно следует сбор и объединение сходных между собой материалов. В хасидизме имена первых рассказчиков стараются по возможности предпослать отдельным легендам.

Поздняя запись, позднее обнаружение, даже поздняя публикация циклов мистических легенд не имеют поэтому никакой доказательной силы в пользу утверждения их сомнительности в качестве источника. Основной сборник легенд о Баал Шеме вышел из печати, например, спустя 55 лет после его смерти. Что это может означать для решения вопроса о их «возникновении»?

Специфическая достоверность устной традиции в истории религий еще недостаточно осмыслена (несмотря на важные факты, имеющиеся в моем распоряжении).

КОММЕНТАРИИ

ХАСИДСКИЕ ПРЕДАНИЯ. ПЕРВЫЕ НАСТАВНИКИ

(Tales of the Hasidim. The Early Masters)

В настоящем издании впервые публикуется на русском языке. Перевод выполнен М. Л. Хорьковым по изданию: Buber М. Tales of the Hasidim. The Early Masters. N. Y., 1947.

Примечания составил М. Л. Хорьков

МЕСТО ХАСИДИЗМА В ИСТОРИИ РЕЛИГИИ

(Der Ort des Chassidismus in der Religiongeschichte)

Произведение написано в Иерусалиме в период 1940–1943 гг. первоначально на иврите и вошло в качестве заключительного раздела в книгу «Be–Fardes ha–Hasidut» («Хасидекая весть»), опубликованную в еврейском издательстве в 1944 г. Позднее эта книга вышла в Германии на немецком языке – Die chassidische Botshaft. Heidelberg: Lambert Schneider, 1952. В настоящем издании данное произведение впервые публикуется на русском языке. Перевод выполнен Е. Г. Балагушкиным по изданию: Buber М. Werke. Bd. 3. Schriften zum Chassidismus. Munchen, 1963. S. 880–894.

Примечания составил Е. Г. Балагушкин.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ К ИЗОБРАЖЕНИЮ ХАСИДИЗМА

(Noch einiges zur Darstellung des Chassidismus)

Это вторая работа Бубера по проблеме «изображения хасидизма» (после статьи «Zur Darstellung des Chassidismus», опубликованной в «Merkur», Jg. 17, Н. 2. Februar, 1963). В ней подводился итог его дискуссии с известным историком иудаистского мистицизма Гершомом Шолемом и с его ученицей Ривкой Шатц–Уффенхаймер. Впервые была опубликована в 1963 г. в книге «Работы по хасидизму» (Schriften zum Chassidismus) третьего тома собрания сочинений Бубера. Издатели отмечают, что появление этих дополнительных замечаний было вызвано критическими выступлениями Шолема в английской («Commentary», Oktober, 1961) и немецкой («Neue Zurcher Zeitung», May, 1962) периодике.

Перевод выполнен Е. Г. Балагушкиным по изданию: Buber М. Werke. Bd. 3. S. 992–998.

Примечания подготовил Е. Г. Балагушкин.