Хаски и его учитель белый кот. Том 1

Чу Ваньнин легко простужался. Если замерзнет, может очень серьезно заболеть.

Однако этот человек никогда не знал, как позаботиться о себе. В прошлой жизни, после того как Мо Вэйюй закрыл его под домашний арест в Павильоне Алого Лотоса, Чу Ваньнин любил сидеть во дворе и наблюдать за карпами кои в пруду, часто не замечая даже самый сильный снегопад. Учитель легко простужался и страдал от лихорадки, а после удаления его духовного ядра он начал слабеть с каждым днем. Часто одна случайная простуда могла приковать его к постели на полгода, сколько бы лечебных отваров Мо Жань в него не вливал.

Поэтому, стоило Мо Жаню увидеть мокрый снег на волосах и плечах Чу Ваньнина, он бессознательно потянулся, чтобы стряхнуть его.

Юноша уже наполовину вытер влажные волосы, когда запоздало осознал, насколько интимными могут выглядеть его действия. Он вскинул голову и встретился взглядом с полными сдержанности глазами Учителя.

Чу Ваньнин пристально смотрел на него:

— ...

— Ой… ха-ха-ха, этот ученик переступил границы дозволенного. Учитель, конечно, может сам это сделать.

Он выглядел таким испуганным, но Чу Ваньнин почувствовал себя умиротворенным.

В конце концов, сон — это не более, чем сон.

Его ученик был таким же смиренным, как и раньше. Он точно не был похож на того самопровозглашенного «достопочтенного» из его сна.

Чу Ваньнин помолчал немного, прежде чем взять у Мо Жаня предложенный платок. Он снял плащ и подошел к огню, чтобы согреть руки, затем вытер тающий снег с волос.

— Когда тебя начало заботить, где проходят границы допустимого? — огонь, бросал причудливые блики на лицо Чу Ваньнина. Он искоса взглянул на Мо Жаня и спросил. — Ведь в твоем характере нарушать любые правила?

Мо Жань: — ...

Некоторое время оба молчали. Чу Ваньнин закончил вытирать волосы и рассеянно убрал платок, затем бросил короткий взгляд на Мо Жаня.

— В любом случае, что ты здесь делаешь?

Мо Жань поспешно затараторил:

— Разве это не конец года? Отчеты, накопленные за год, должны быть рассортированы. Я просто хотел помочь...

Чу Ваньнин оборвал его:

— Я знаю, что отчеты должны быть рассортированы, но разве это не работа Ши Минцзина? Почему это делаешь ты?

Мо Жань пробормотал:

— У Учителя такая хорошая память...

Но Чу Ваньнин не был тронут этой лестью:

— Где он?

— Сегодня утром Ши Мэй сказал, что у него болит голова, а потом поднялась температура, и он весь вспотел… — увидев выражение глаз Чу Ваньнина, Мо Жань поспешно закончил. — Извините, Учитель, я посоветовал ему остаться в постели. Не вините его за лень.

Такая самоотверженная забота о Ши Минцзине уколола Чу Ваньнина  подобно острой игле. Его брови сошлись в почти болезненной гримасе. Он молчал некоторое время, потом спросил:

— Он в порядке?

Видя, что он его не винит, Мо Жань облегченно вздохнул:

— Я дал ему лекарство и ушел, когда он заснул. Думаю, что его полихорадит еще несколько дней, и он сможет вернуться к работе. Спасибо за заботу, Учитель.

— Кто сказал, что я забочусь о нем? Я просто спросил!

— Хм…

— Я ухожу. Отнесись к работе ответственно.

Чу Ваньнин вышел в одиночестве.

На Пике Сышэн ученикам было запрещено выполнять обязанности друг друга. Мо Жань был уверен, что Учитель накажет его, но Чу Ваньнин неожиданно спустил ему это так легко. Мо Жань застыл в изумлении. Только, когда Учитель был уже далеко, он пришел в себя.

Среди снегопада едва виднелся одинокий силуэт. Мо Жань схватил зонтик, стоящий у двери, и выбежал под снег.

— Учитель! Учитель, подождите минуту!

Чу Ваньнин обернулся. Мо Жань остановился перед ним, стряхнул снег с зонтика и раскрыл его над ними.

— Снегопад еще не прекратился. Возьмите зонтик и идите.

Чу Ваньнин посмотрел на него и ответил:

— Не нужно.

Когда Мо Жань вложил ему в руку зонтик, Чу Ваньнин почувствовал только раздражение от его настойчивости. Отброшенный зонтик упал на снег, и порывом ветра его отбросило на несколько метров в сторону.

Чу Ваньнин уставился на зонтик, воткнутый в снег. Некоторое время он просто молча разглядывал его. Такая мелочь, ничего особенного. Он хотел оставаться таким же равнодушным, как и раньше. Просто уйти, не оглядываясь, но неожиданно не мог пошевелиться.

Любая свеча в конце концов всегда погаснет, даже древний колодец со временем высохнет. Наступает момент, когда даже самый сдержанный человек сломается.

Чу Ваньнин повернул голову и, сердито взмахнув рукавом, крикнул:

— Мо Вэйюй, зачем ты провоцируешь меня?! Я не Ши Минцзин и не нуждаюсь в твоей заботе! — пока он говорил, золотой свет собрался в его руке. Мо Жань рефлекторно сделал шаг назад, думая, что Учитель собирается вызвать Тяньвэнь, чтобы снова выпороть его. Но золотой свет сияющим фонтаном поднялся над ними, образовав барьер против снега и ветра.

Мо Жань: — …

— Ты все еще думаешь, мне нужен твой зонтик?