Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II

Он вскочил на ноги и завыл в голос, а позади него стенал Ли Усинь.

В бреду глава Усадьбы Битань продолжал униженно молить о снисхождении существующего только в его пораженном кошмаром сознании Наньгун Лю:

— Ло Фэнхуа сказал, что хотел бы выменять для меня руководство по владению мечом… но он не знает, где оно находится… Вы обещали мне… Глава… вы мне обещали!.. В этом году мне исполнится семьдесят девять лет, возможно, жить мне осталось совсем недолго. Я столько лет совершенствовался, но так и не смог пройти последнюю ступень до бессмертия. Это значит, сбросив бренную оболочку, я не вознесусь на Небеса и не смогу вновь увидеть моего наставника… Единственное дело, что он поручил мне перед уходом... я так и не смог его выполнить, — каждое слово Ли Усиня падало в толпу, словно выхарканный им сгусток крови. — Я не имею права не выполнить его волю, глава!.. — громко взвыл он. — Верните его мне… верните то, что принадлежит Усадьбе Битань… отдайте этому старику!.. Я умоляю вас!..

Ученика Усадьбы Битань била нервная дрожь, рука Чу Ваньнина также немного дрожала.

В глазах юноши, полных ненависти и непонимания, стояли слезы.

Несмотря на все попытки, он так и не смог вырваться и, в конце концов, не сдержавшись, плюнул на щеку Чу Ваньнина со словами:

— Разве так поступает образцовый наставник? Все вы — бездушные звери!

— Учитель!

— Мо Жань, стой на месте! Не подходи!

Чу Ваньнин разжал руку, освобождая юношу, который тут же снова бросился с кулаками на раненого Наньгун Сы. Но внезапно перед ним вспыхнул золотой свет, и магический барьер с цветами яблони накрыл Наньгун Сы и Е Ванси, надежно защитив их от толпы разъяренных людей.

Стоявший на коленях Чу Ваньнин медленно поднялся с земли и посмотрел на мешанину из лиц разгоряченных и громко галдящих людей.

На одной стороне стоял он, на другой — лил кровавые слезы скорбящий Ли Усинь.

Словно ветка, сломавшаяся в морозный день, старческий голос Ли Усиня пронзил небесный свод:

— Пять миллиардов пятьсот миллионов по-прежнему недостаточно?..

В своем кошмаре старик все еще пытался торговаться с Наньгун Лю.

Униженный до смерти.

Такой невыносимо жалкий.

Потерявший достоинство несчастный старик, опустившийся на самое дно.

— Пять миллиардов восемьсот миллионов?

Услышав его дрожащий голос, Чу Ваньнин закрыл глаза. Под широкими рукавами его подрагивающие пальцы сжались в кулаки.

В конце концов, внятно и четко выговаривая каждое слово, он сказал:

— В прошлом мы были дружны с Жун Янь. Наньгун Сы — сын госпожи Жун.

У подножия горы Хуан более тысячи человек затихли, слушая безумный вой Ли Усиня и холодный голос Чу Ваньнина.

С одной стороны бредил Ли Усинь:

— Пять миллиардов восемьсот миллионов золотом! Глава, этого хватит? Это ведь всего три свитка «Руководства Отрезающего воду меча»!..

С другой — звучал глубокий и ясный голос Чу Ваньнина:

— Когда я покинул храмовую гору и спустился в смертный мир, у меня не было денег, и я не знал, как их заработать. Благодаря милости госпожи Жун мне было дозволено временно остаться в Духовной школе Жуфэн.

Он сделал паузу. Какое-то время в воцарившейся тишине были слышны лишь тихие всхлипы Ли Усиня.

— Однажды госпожа Жун попросила меня взять ее сына Наньгун Сы в ученики. Тогда я был очень молод и побоялся не справиться с такой ответственностью, поэтому не дал ей прямого ответа. И все же в тот год…

Чу Ваньнин повернул голову, чтобы взглянуть на лежащего на земле Наньгун Сы, после чего медленно, слово за словом, обнародовал правду, которую Наньгун Сы успел забыть:

— В тот год госпожа Жун привела своего маленького сына и вместе с ним три раза поклонилась мне в храме предков, совершив обряд передачи Наньгун Сы мне в ученики. Если бы я решил остаться в Духовной школе Жуфэн, подросший Наньгун Сы должен был стать моим личным учеником и почитать меня как своего наставника.

Чу Ваньнин поднял взгляд и во всеуслышание объявил:

— Наньгун Сы — мой ученик.

При этих словах Сюэ Мэн побелел как полотно!

Мо Жань и Ши Мэй тоже переменились в лице, но, не проронив ни звука, просто продолжали смотреть на Чу Ваньнина.

— Всем известно, что долг отца ложится на сына, но также говорят, что учитель на один день — второй отец на всю жизнь. Раз уж я принял три церемониальных поклона от Наньгун Сы, значит он имеет право называть меня отцом-наставником, — объявил Чу Ваньнин. — Теперь, зная, что его отец-наставник все еще здесь, если вы ищете мести, желаете и дальше бить и бранить моего ученика… я стою перед вами, и я не буду сопротивляться.

— Учитель!

— Учитель!..

Мо Жань, Сюэ Мэн и Ши Мэй одновременно упали на колени, Наньгун Сы тоже попытался приподняться. Из его рта продолжала течь кровь, из-за чего он мог лишь невнятно бормотать:

— Нет… я не кланялся… Я не кланялся… у меня нет отца-наставника… у меня нет учителя…

В это же время Ли Усинь вдруг испустил протяжный крик. Его усы и борода взметнулись подобно метели, когда, запрокинув голову к небесам, он широко открыл глаза, из которых потекли кровавые слезы и, задыхаясь, провыл: