Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II

— Мне и смотреть не надо — я знаю, что похожа, — со вздохом ответил Чу Ваньнин.

И почему этот человек такой ужасный собственник?

Чу Ваньнин погладил Мо Жаня по голове, а тот, запрокинув голову, с легкой улыбкой посмотрел на него.

Свет от лампы был слишком тусклым, и от напряжения у Мо Жаня заболели глаза. Теперь, когда Чу Ваньнин поймал его взгляд, он не мог не отметить, что его глаза немного покраснели, но, несмотря на это, улыбка Мо Жаня была все такой же нежной и лучезарной.

— Все еще хочешь поговорить о тех вещах? — спросил Чу Ваньнин.

Мо Жань на миг замер, а затем прошептал:

— Не хочу.

— Хм, — ответил Чу Ваньнин, — хорошо.

— Будь что будет… — эту фразу Мо Жань сказал скорее для самого себя, чем для Чу Ваньнина.

Будь что будет.

Слишком мало у них было таких дней.

В этом суетном мире Мо Вэйюй не бог, а лишь ряска, плывущая по течению жизни. Человек эгоистичен. Дай умирающему от жажды пригубить стакан воды, а потом попроси его по своей воле выплеснуть все, что осталось, на землю. Слишком тяжело, и вряд ли кто-то в этом мире способен совершить подобное.

Так что Мо Жань намеревался пить этот благодатный дождь до тех пор, пока это будет возможно.

Если в будущем он снова вернется в чистилище, ему уже не будет так больно.

Этой чистой воды прошлого хватит, чтобы утешать его всю последующую пустынную жизнь.

На следующий день множество людей собрались у ворот Горной усадьбы Таобао, чтобы вместе отправиться в путь к горе Цзяо.

Глава Ма приказал своим подчиненным дать всем по крепкому быстроногому скакуну. На каждом черном с золотом седле висел украшенный вышитым полуночным котом[210.2] мешок цянькунь. Стоило севшему на лошадь Сюэ Мэну увидеть этот мешок, и он тут же презрительно наморщил нос.

Вдруг он услышал, как рядом с ним кто-то со смехом сказал:

— Все-таки вкус главы Ма оставляет желать лучшего. Ну, допустим, спереди мешок цянькунь расшит головой кота, но зачем было с оборотной стороны вышивать красной нитью иероглиф «Ма»[210.3]? Однако очень забавно.

Сюэ Мэн повернулся и увидел Мэй Ханьсюэ, который, сидя верхом на абсолютно белом благородном скакуне, также забавлялся с мешком цянькунь. Подняв свои светло-зеленые искрящиеся от смеха глаза, он с улыбкой взглянул на Сюэ Мэна. Висевший у него на лбу каплевидный кристалл, ярко сияя на солнце, отбрасывал мягкие блики на его очаровательное лицо, лишь подчеркивая экзотическую красоту.

Сюэ Мэн побледнел. Бросив на Мэй Ханьсюэ презрительный взгляд, он тихо выругался себе под нос:

— Подонок.

«Подонок» лишь усмехнулся и, что удивительно, совсем даже не разозлился, а наоборот, прищурив свои выразительные глаза, как ни в чем не бывало продолжил беседу:

— Сам молодой господин Сюэ сегодня почтил нас своим присутствием. Выглядишь не очень хорошо, не выспался?

— …

— Под глазами синяки, а на чело легла тень тяжелых дум. У меня с собой есть травяная мазь, что, с божьей помощью, поможет тебе успокоить разум и вернуть утраченный сон…

— Мэй Ханьсюэ, тебе заняться нечем? — Сюэ Мэн старался сдержаться, но надолго его не хватило. Не в силах больше терпеть, он сердито оглянулся и обрушился на наглеца с гневной речью. — Дворец Тасюэ выгнал тебя из наставников? Иначе с чего вдруг ты ошиваешься возле людей с Пика Сышэн?

— Глава моего ордена отправила меня сюда, — все так же улыбаясь заявил Мэй Ханьсюэ, — чтобы доставить твоему отцу тайное оружие, которое он просил у нее вчера вечером.

— Так быстрее отдай его и свали!

Но Мэй Ханьсюэ даже не подумал злиться на его грубость и со смехом ответил:

— Ну тогда сей же миг сваливаю.

— ..?!

Сюэ Мэн нутром чуял, что этот человек ненормальный. Те несколько раз, что он видел его, тот был то нежным и мягким, словно баба, то холодным и бесстрастным, точно камень. После того, как он случайно столкнулся с ним в Духовной школе Жуфэн, Сюэ Мэн даже мысленно ругал себя за то, что дразнил его, а сегодня этот псих опять надел благонравную личину «ударь меня по левой щеке, и я подставлю правую», прям оскорбленная невинность[210.4]. При виде такого лицемерия Сюэ Мэн не смог сдержать раздражения. Натянув удила, он развернул лошадь и уставился на исключительно изящного и элегантного светловолосого наездника напротив.

— Мэй Ханьсюэ, между нами ведь нет вражды?

— Нет.

— Тогда, может, мы с тобой очень близки?

Мэй Ханьсюэ рассмеялся. Конечно, он и не собирался отвечать, лишь в паре светлых глаз замерцали осколки света. Поднявшийся ветер подхватил выбившиеся из-под капюшона длинные золотистые пряди, и в лучах солнца их цвет, казалось, стал еще теплее и мягче.

На самом деле, Сюэ Мэн не нуждался в его ответе и поэтому он, нахмурившись, процедил:

— Доставь тайное оружие и катись. Твои шашни с людьми из других школ меня не касаются, но даже не мечтай наладить со мной отношения, чтобы, воспользовавшись случаем, ловить рыбку в мутной воде и порочить учениц Пика Сышэн.