Хазары

Все это — сведения о нравах тюрок, которые обитали на границах Поднебесной или в ней самой (напомним, что Восточно-Тюркский каганат попал под власть Китая, а Западно-Тюркский был им частично оккупирован), но по ним можно в общих чертах представить себе быт и нравы тюркютов раннего Хазарского каганата.

Бичурин сообщает, что в целом обычаи тюрок схожи с хуннскими. В Хазарии были и народы, которые, возможно, имели к хунну более близкое отношение, — те, кто осел на берегах Каспия со времен гуннского нашествия и кого называли хазарами еще до пришествия тюркютов (по крайне мере до появления изгнанников рода Ашина, если таковое имело место). Об их обычаях довольно подробно рассказал Мовсес Каланкатуаци.

Историк пишет, что после взятия хазарами Тбилиси, «северный лев рыкающий» Джебу-хакан оставил войско под началом своего «львенка хищного» Шата^{276} и велел ему двинуться на Алуанк, но наказал не разорять страну, «если вельможи и правители страны выйдут навстречу сыну моему и добровольно отдадут свою страну мне в повиновение». Шат приступил к военным действиям, и тогда жители Алуанка собрали богатые дары и направили в ставку хазар посольство под предводительством своего католикоса. Послы прибыли к шатру хазарского вождя как раз во время обеда и застали, с их точки зрения, весьма малопривлекательное зрелище.

«В то время, когда они прибыли туда, в стане [Шата] перед ним находились вельможи и нахарары. И видели мы, как они сидели там [в шатре], поджав ноги под себя, как тяжело навьюченные верблюды. Перед каждым из них стоял таз, полный мяса нечистых животных, а рядом — миски с соленой водой, куда они макали [мясо] и ели. [Перед ним стояли также] серебряные, позолоченные чаши и сосуды чеканной работы, награбленные в [городе] Тбилиси. Были у них и кубки, изготовленные из рогов, и большие, продолговатые [ковши] деревянные, которыми они хлебали свою похлебку. Теми же грязными, немытыми, с застывшим на них жиром, ковшами и сосудами они жадно набирали и вливали в раздутые, как бурдюки, ненасытные брюха свои чистое вино или молоко верблюжье и кобылье, причем одной посудой пользовались по два-три человека. Не было ни виночерпиев перед ними, ни слуг позади, даже у царевича [их не было], кроме стражи, вооруженной копьями и щитами, зорко и внимательно охраняющей его шатер тесным рядом».

Впрочем, несмотря на отсутствие хороших манер, Шат отнесся к послам с примерным дружелюбием, назвал католикоса отцом и поклялся выполнить любую его просьбу. Кроме того, он выразил готовность разграбить окружающие Алуанк страны, чтобы возместить убытки, которые нанес своим новым друзьям. А после того, как и католикос предложил Шату и Джебу-хакану свою службу, «улеглась ярость зверонравного князя и всех вельмож, и войска его, и стали они перед католикосом кротки, как овцы, как мужи богобоязненные к любимым братьям и ко всем согражданам и соседям».

Хазары предложили гостям разделить их трапезу и, «опустив их на колени по обычаю своему, поставили перед ними посуды, полные скверного мяса». Гости отказались от скоромной пищи (тем более что это было мясо «нечистых животных»), но хазары не обиделись, «не стали заставлять их, а убрали мясо и принесли немного тонкого хлеба», испеченного на жаровне^{277}.

В истории с посольством к Шату Каланкатуаци рисует нам в основном лишь застольные обычаи хазар. Интересным штрихом является отсутствие на пиру слуг.

Другое, уже упоминавшееся нами, посольство, возглавляемое епископом Исраэлом, на полвека позже посетило хазарскую столицу. Поскольку Исраэл преследовал цели душеспасительные, то и Каланкатуаци, описывая его миссию, теперь уделяет внимание прежде всего религиозным обрядам хазар (которых он в этой части своего текста называет гуннами), а также тем их традициям, которые показались благочестивому епископу особо богомерзкими. Так, его возмутило, что хазары «по диким языческим нравам своим жен отцов своих брали себе, или два брата брали одну жену, или [один| брал много разных жен». Напомним, что обычай жениться на овдовевших «мачехах, невестках и тетках» был описан Бичуриным у тюрок.

Похоронные обряды жителей Варачана тоже во многом напоминают обряды тюрок: те же надрезы на лицах и скачки на лошадях. Каланкатуаци пишет:

«Трубили [в трубы] и били в барабаны над трупами, ножом или палашом делали кровоточащие надрезы на своих щеках, на руках и ногах. То было адское зрелище, когда совершенно нагие мужчины — муж за мужем и отряд за отрядом — бились мечами на ристалище у могил. Многочисленные толпы людей состязались друг с другом, а после предавались разврату и скакали на лошадях то в ту, то в другую сторону. Кто плакал и рыдал, а кто забавлялся по дьявольскому обычаю своему».

Хазары обожествляли природу. «Они приносили жертвы огню и воде, поклонялись каким-то богам дорог, и луне, и всем творениям, которые в глазах их казались удивительными». Бог молнии у них назывался Куар, и они «служили ему».