Хэда

Кавадзи сидел в одиночестве. Рамы в окнах не стучали. В воздухе душистая, насыщенная запахами цветов, сырая прель. Погода прекрасная. Солнце и цветы. Но для него все кончалось. Путятин ушел навсегда. Никогда, наверное, больше Кавадзи не увидит своего друга, который из далекой страны пришел, чтобы видеться с ним.

Теперь оставались дела пустые, бессмысленные возражения против всего, что бы ни сделал, чиновничья жизнь, законы.

Саэмон пережил смерть родного отца и отца приемного, обеих матерей. Кончину старого шогуна. Но ничто не заглушало так в нем живой огонь, как весть о том, что Путятин ушел. Найдет ли он себя на своей родине? Кавадзи полагал, что нет, что Путятин там будет не нужен. В Японии он был как свой, он понятен со всеми слабостями, полезен и человечен. А там жизнь ушла далеко-далеко и никто ничего не прощает. Пламя внутренней борьбы забушует скоро и в Японии, с еще большей силой. В судьбе Путятина, как казалось Саэмону, есть схожесть с его собственной судьбой, и обе судьбы близки к окончанию. Вряд ли кто-то из них сможет что-то сделать после того, как подписан небывалый договор между двумя империями. Но Путятин, как и Кавадзи, опытный чиновник, он не даст себя в обиду.

Мы исполнили дело, выше которого для нас обоих ничего не может быть. При этом совершили ошибки. Представлялось, что Путятин в России не будет счастлив, даже если Россия одержит победу в войне с Англией. Саэмону кажется, что по лесу лениво бредет старый тигр, ступает мягко, но небрежно. Костлявые плечи и понурая голова.

«Это я? – в ужасе подумал Кавадзи. – Странное видение!» Это Кавадзи идет так задумчив. Неужели это моя лысина и мои вылезшие кости?

К старости все больше неприятностей, забот и трудных поручений. Исполняя их, Кавадзи крутится, как круглый камень, который точит новые и острые стальные ножи. «Камень, который крутится, не обрастает мхом!»

Он не подал вида и бровью не повел, когда выслушивал сегодня все разнообразные известия. Никто не мог догадаться, что у него на душе.

...– Домой! – пылко восклицала Анна Мария. – Перри – лгун! Его договоры – обман! Никаких его трактатов японцы не признают!

– На судне наш дом! – сказала госпожа Рид.

– Мы сыты здесь всем по горло! – сказала госпожа Вард. – Всем, что только может желать молодая женщина.

– Семейная! – добавила госпожа Доти.

– Вам было плохо? – спросил Вард. Вид у всех прекрасный! Неужели от неприятностей! – Вам было хорошо?

– Нам очень хорошо, – ответила его жена, – но это не для нас! Нам надоели соглядатаи. Они все время ходили за нами. Они присылают прекрасные продукты и тут же портят аппетит, как сказал русский офицер. У них есть такая система: показывать нежелательному гостю, что за ним следят. Ходить по пятам не скрываясь. Это у них называется открытием страны!

– К черту японцев! – воскликнула Пегги. – Единственный приятный человек – представитель высшего японского правительства. – Пегги на миг взглянула с гордостью на окружающих. – Он очень любезен... Присылал нам все самое лучшее, но сам глядит, как из клетки... Прочь всех японцев! На судне – наш дом!

– Цветы... – спрашивал Вард.

– Да! Но из цветов на тебя выглядывает шпион, – ответила его жена. – А за другой грядкой еще двое таких же. Временами мы приходили в бешенство.

– А как кормили детей?

– Очень хорошо.

– Была рыба?

– И мясо, фрукты, овощи, птица. И свежая рыба, лангусты. Они старались. Но такова их двойственность. За каждую любезность они сразу делают пакость. Это злые люди. И тут же за грубость и бесцеремонность нахально извинятся... Прочь отсюда! Какое счастье – наш корабль! Наш милый дом! Дети рвутся сюда, но их опасно было взять в ветер, и мы боялись, нет ли болезней. Я возьму все же из Японии семена цветов и рассаду. Жена священника обещала мне. Я высажу в горшочки, и у нас в каюте будет японский цветник.

– Наше спасение было в русских, – говорила раскрасневшаяся Сиомара. – Они очень славные и простые, как американцы, никакого чванства. Такой смешной их повар, он брал куски каната и всегда гонял вокруг бани японских шпионов. Выгонял их со двора.

– Больше мы не пустим вас в Россию, довольно! – сказала Анна Мария.

– Мы не пойдем! – ответил Вард.

После этого плавания капитан стал заметно поживей и поразговорчивей. Прежде пустил бы подобное замечание мимо ушей, а тут ответил охотно:

– Больше не идем в Россию! – Так примирительно сказал он.

– Ты решил твердо? – спросила жена.

– Да.

– А деньги? – негромко спросила она.

– Деньги в этом случае не имеют никакого значения.

– Да? – удивилась госпожа Вард.

На миг Сиомара смутилась. Как же Эйли поедет на родину? Ему же суждено уехать? Неужели он останется здесь... с японкой?

Она еще не слыхала всех новостей, но решение, кажется, вполне определенное. Ведь дали слово доставить всех их за три раза. Что случилось? Почему такая перемена?

– Они заплатили?

– Заплатили хорошо! – ответил Джон. – Никогда туда больше не пойдем. Пусть они сами там живут.