Хедин, враг мой (сборник)

– Не гневайся, повелитель, на простую воительницу. От отца мне досталась долгая жизнь, от него и матери – воинское умение, ловкость с оружием, но не мудрость Аса Вранов. Я только слыхала об Истинных Магах. Потом, уже в Долине, чином тамошней стражи, услышала больше. Но это было… уже в недавние времена, когда Новые Боги много-много веков правили Упорядоченным.

– Никто не гневается на тебя, достойная валькирия. – Ракот Восставший никогда не лгал, но тут впервые за множество, множество лет пришлось, усилием воли заставляя кулаки разжаться. – Мне просто… было б приятно знать, что некогда ты избрала моё знамя.

– Я не избрала, – развела руками Райна. – Не избрала тогда. А вот потом, когда маги Долины давили Восстание Безумных Богов, – билась уже под вашими.

Ракот кивнул:

– Хорошо.

«Что я прицепился к ней? Она Дева Битв. Орудие старика Одина. Плод его, гм, любовных игр при живой жене, к которой он возвращался, как ни в чём не бывало. Наверное, так у них, Древних, было принято. Бог огня Локи, тот и вовсе в кобылу обращался, родив жеребчика…»

– Хочу лишь, чтобы ты поняла, Рандгрид, – никто тебя ни к чему не принуждает и принуждать не станет. Если Хедин поможет тебе – поможет от чистого сердца, а не за плату или службу. Ты ничем ему не будешь обязана.

– Великий Бог, – воительница церемонно поклонилась, – честь любого, неважно, смертного или бессмертного, сильного или слабого, принадлежит лишь ему одному. Позволь же мне самой решать, кому и чем я обязана, повелитель.

Ракот хмыкнул, отвернулся.

Нет, она не будет служить Хедину. В конце концов, что, бывший Владыка Тьмы не сыщет достойного дела для валькирии?

– Тогда не будем мешкать. Дорога дальняя, в безопасности твоя мать окажется, лишь когда мы достигнем Обетованного.

– Тогда не будем терять времени, великий Бог.

«Да, не будем. Вернёмся к Хедину, отыщем его, если нужно. Пусть вернёт Сигрун плоть или, по крайней мере, скажет как. А потом я должен рассказать об Оке Творца. А ещё потом – к Источнику Мимира. И ещё Гелерра, так и сгинувшая бесследно. Райне нечего делать в Обетованном. Если, конечно, не захочет остаться с матерью».

Дорогу к Обетованному Ракот отыскал бы из любой точки Сущего с закрытыми глазами и даже вообще развоплощённым. В последнем случае это даже получилось бы куда быстрее. Сейчас же он просто шагал рядом с Райной, то и дело оглядывавшейся на плывший за ними призрак Сигрун.

И, наверное, Ракот заметил бы неладное быстрее, если б не так пристально пялился на точёный профиль валькирии.

– Владыка! – Райна остановилась, озабоченно глядя куда-то вбок – там за тенями Межреальности угадывались голубоватые очертания мира, отсюда, из страшной дали, похожего на огромный плоский блин, раскрашенный синим, зелёным, голубоватым и белым. – Повелитель Ракот, ты чувствуешь?..

Повелитель Ракот ничего не чувствовал, а только удивлялся: где были его глаза и почему он не видел раньше, насколько красива воительница?

– Повелитель? – повторила Райна, заглядывая в лицо Восставшему. – Этот мир, что поблизости… Я ощущаю… что-то очень-очень знакомое, только давно забытое. Словно – словно вернулись времена до Боргильдовой Битвы…

– Что ты хочешь сказать, храбрейшая?

Райна чуть покраснела:

– Не зови меня так, владыка, я ещё не доказала тебе свою храбрость, а слова других стоят мало. Мир, мир вблизи от нас – я чувствую… ощущаю… слышу… запах силы… нет, не могу сказать! – Она аж всплеснула руками.

– Нам надо спешить в Обетованное, – напомнил Ракот. – Мы не можем задерживаться.

– Я знаю, великий! – Райна болезненно сморщилась. – Сердце моё тоже велит спешить, но долг, долг воительницы… что-то неладное творится там, честное слово, неладное!

– Рандгрид! В Упорядоченном полным-полно миров, где творится «что-то неладное». Ты забыла мои слова Трактирщику? Мы не кидаемся на всякую войну и беду. Войне и беде надо уметь противостоять самим, а не надеяться, что кто-то явится и «спасёт». От таких надежд рождается Спаситель, если хочешь знать. Тот самый, что едва не сожрал Эвиал на наших с тобой глазах.

– Да, великий, – смиренно ответила валькирия, склоняя голову. – И всё-таки я готова рискнуть даже моей матерью. Сигрун была воительницей, как и я. Она билась безоружной с драконейтом, когда все остальные её товарищи по несчастью только и могли, что выть, вопить, голосить да пытаться спасти собственные задницы. Валькирия не пройдёт равнодушно мимо битвы. Моя мать дождётся нас здесь.

Ракот только хмыкнул.

– Хорошо, – вдруг сказал он. – Будь по-твоему, воительница.

Эх, как же славно, как хорошо горят у неё глаза! Да, истинная Дева Битв; и какая же жалость, что они не встретились раньше!

Взять за руку, и…

Нет, не взять, и не за руку. Встать рядом, закрыть от…

Опять же нет. Валькирии не из тех, кого «закрывают».

Нет, надо просто встать рядом и сражаться вместе с нею.

Мир послушно раскрывался им навстречу. Один из множества, зелёно-бело-голубой, с лёгкими росчерками жёлтых пустынь. Тропа Межреальности кончалась, их охватывало привычное тепло ласкового солнца, слух заполнил плеск волн, шорох ветра в кронах, запах цветущих садов.