Хейсар

– Если она такая… э-э-э… видная, то почему он ее прячет? Не знаю, как другие, а я бы с удовольствием ею полюбовалась! И порадовалась бы за человека, способного все это… э-э-э… ублажить…

Вага притворно вздохнул и сокрушенно опустил взгляд:

– Ну… во-о-от такие у нее не только грудь с задом, но и нос! А еще уши, губы и подбородок…

– Игенор Мудрый был прав: путь к власти – это путь потерь… – горько сказал Неддар, прошел к столу и тяжело опустился на табурет. Потом провел рукой по белоснежной скатерти, подаренной все той же Аютэ, заметил алые кантики, оставшиеся под ногтями после купания, и застонал – кровь, взятая за кровь, отдохновения не приносила.

«Трон подобен горной вершине: тот, кто на нем восседает, видит весь Горгот. Но обречен мерзнуть от холода и одиночества…» – мелькнуло у него в голове. А следом за этими словами перед глазами появился и тот, кто когда-то сказал ему эти слова. Таким, каким был после первого перенесенного удара – с восково-бледным лицом, с черными мешками под глазами, с болезненно опущенными уголками губ и трясущимися от слабости пальцами.

– К чему эти слова, сир? Я знаю, что уйду! Совершенно точно – даже сейчас, разговаривая с вами, я ощущаю дыхание Темной половины Двуликого и звук его шагов…

Вспомнив, каким спокойствием веяло от Рендалла, Латирдан оперся локтями о столешницу и спрятал лицо в ладонях.

– Поверить в то, что говорит мэтр Регмар? Не смешите, сир, – я видел смерть в таком количестве обличий, что почувствую ее приближение, даже если буду слеп и глух… Вы – верите, а я знаю! Поэтому сейчас, беседуя с вами, думаю не о том, как удержаться на краю, а как успеть доделать то, чего не успел – привести в порядок дела, подготовить достойного преемника, расписать ему последовательность действий, которые хоть на какое-то время обезопасят Вейнар от интриг Ордена и дадут вам возможность укрепить свою власть…

«Почему первыми всегда уходят лучшие, те, кто нам по-настоящему дорог? – мрачно подумал король. – Отец, Кортарен, Грасс, Аютэ… Почему? И… кто будет следующим?»

Последний вопрос можно было не задавать – ответ на него он знал. Поэтому вскочил на ноги, поднял с пола Посох Тьмы и быстрым шагом вышел в коридор…

…В комнате у Бездушного было многолюдно – кроме самого Меченого, лежащего на кровати и укрытого одеялом по самый подбородок, в ней обретались Мэйнария д’Атерн, Сита и Этерия Кейвази. Первая суетилась около очага – мешала ложкой какое-то варево, подвешенное над огнем. Вторая, склонившись над столом, перебирала травы. Третья стояла у окна и бездумно смотрела вдаль.

– Силы твоей деснице и зоркости твоему взору, Кром! Полной чаши вашим домам и плодовитости лонам, ашиар’о… – поздоровался Неддар и с каким-то болезненным интересом уставился на лица обеих баронесс.

Как он и предполагал, намек на будущую беременность заставил Этерию покраснеть и потупить взгляд. А вот леди Мэйнария восприняла это приветствие как обычное пожелание доброго дня – склонила голову, так как была не в платье, а в араллухе, и без особой радости улыбнулась:

– Здравствуйте, Ваше Величество!

Бездушный оказался немногим многословнее – извинился, что не может встать, и пожелал Неддару долгих лет жизни.

Выглядел Меченый неважно: порядком отощавшее лицо могло поспорить цветом с простынями, шрам на правой щеке, казалось, стал ярче и в два раза больше, а шея, некогда показавшаяся королю чуть ли не шире головы, потеряла добрую треть своего объема. Впрочем, он выжил, а значит, шел на поправку.

– Твой посох, Кром… – вспомнив об официальной цели визита, буркнул король. И, подойдя вплотную к кровати, аккуратно положил оружие по правую руку от хозяина. – Вернул, как и обещал…

Тот поблагодарил – довольно учтиво для простолюдина, – потом предложил Неддару сесть и, с грустью посмотрев на свой Путь, высказал сожаление о том, что из-за него погибло такое количество ни в чем не повинных людей.

Дослушав его слова, леди Мэйнария, явно ничего не слышавшая о судьбе двойников и сопровождавших их воинов, нехорошо прищурилась:

– Они попали в засаду, поставленную на нас, сир?

– Да…