Хейсар

…Следующие несколько часов в сарти было тихо, как в склепе: с тренировочной площадки, расположенной прямо под моим окном — бойницей, не доносилось ни лязга стали, ни резких выдохов тренирующихся воинов, из кузницы не было слышно перестука молотов, а с заднего двора — визга забиваемой на завтрак скотины. Мэй, ходившая на кухню за свежим бульоном, вернулась далеко не сразу и донельзя удивленная — на пути туда и обратно она не встретила ни одной живой души.

Конечно же, настроение хозяев передалось и нам — мы в основном молчали. Лишь изредка перебрасываясь ничего не значащими словами. И прислушивались к тишине.

К началу часа горлицы, когда я допил остатки отвара змеелиста, Мэй обнаружила, что приготовить свежий не из чего. И умчалась к Сите.

Я, порядком уставший от постоянного лежания, решил немного походить и, встав с кровати, принялся слоняться от двери к окну — бойнице и обратно.

Круга после десятого просто ходить стало скучно и я принялся разминать шею, левую руку и икры — не сильно, а так, чтобы почувствовать ток крови.

Почувствовал. Довольно быстро — минут через пять такой разминки вернулась слабость, а в глазах заплясали темные пятна. Сообразив, что перестарался, я решил вернуться в кровать, но услышал тихий стук в дверь, а за ним — и голос баронессы Кейвази:

— Кром, это я, Этерия! К тебе можно?

До двери было два шага. До кровати — четыре. Поэтому я, подумав, решил изобразить из себя гостеприимного хозяина.

Изобразил: баронесса, не ожидавшая застать меня на ногах, сначала растерянно захлопала ресницами, а потом возмущенно взвыла:

— Ты зачем встал?! Ложись сейчас же, а то я пожалуюсь Мэйнарии!

Я сделал вид, что испугался:

— Уже бегу!

Шутку не оценили — недолго думая, леди Этерия вцепилась в мой левый локоть и осторожно, но настойчиво развернула лицом к кровати:

— Пошли… Только медленно: тебе нельзя резко двигаться!

Дошел. Лег. Накрылся одеялом. И был вынужден тут же его откинуть, так как леди Этерия решила осмотреть мои раны.

Осмотрела. Запястье и плечо. Догадалась, что они недавно кровили. И устроила мне такой разнос, что я почувствовал себя несмышленым ребенком. Впрочем, приступ «материнской заботы» закончился довольно быстро — смазав раны лечебной мазью и наложив повязки, она села, сложила руки на коленях, огляделась по сторонам, наткнулась взглядом на ночную рубашку Мэй, лежащую на сундуке с моими вещами, и помрачнела:

— Мне надо с тобой побеседовать…

Я шевельнул левой рукой: мол, вот он я — говорите!

Она, давно привыкшая к тому, что говорю я в основном с Мэй, восприняла такой ответ вполне нормально:

— Слышал про Аютэ?

Я молча кивнул.

— А для чего ее похитили, знаешь?

— Хейсары похищают женщин только для того, чтобы на них жениться…

— Это — не тот случай! — перебила меня леди Этерия. — Неужели ты думаешь, что главе Ордена Вседержителя есть дело до счастья какого‑то там горца?!

— Ну… наверное, нет!

— Негзару пообещали то, чего он хотел больше жизни, не просто так, а в расчете на то, что он притащит им человека, которому Неддар доверяет как самому себе!

— А при чем тут его величество? — удивился я.

— Неддар относился к Аютэ как к сестре… — угрюмо вздохнула баронесса. — И, приезжая в Шаргайл, ел то, что она готовила…

— Ничего не понял… — признался я. — Ее же похитили!

Леди Этерия устало потерла ладонями лицо:

— Прости, я не выспалась и… очень беспокоюсь за вас с Мэй… Давай я объясню с самого начала?

Естественно, я не возражал. Тем более что без веских причин беспокоиться обо мне с Мэй она бы не стала. Поэтому кивнул и превратился в слух.

Оказалось, что Негзар был щепкой, влекомой волей ветра[235]: тот, кто придумал это похищение, не собирался выполнять данное ему слово. Хейсара ждала смерть, а Аютэ — «беседа» с каким‑то там братом — надзирателем, который, по словам леди Этерии, был способен внушить кому угодно что угодно.

В то, что такое внушение возможно, я поверил сразу: во — первых, баронесса Кейвази пересказывала мне то, что услышала от уже вернувшегося в сарти короля Неддара, который ЛИЧНО выбивал признания из Юлая Подсвечника. А во — вторых, я еще не забыл, как во время обучения пользованию Благословением Двуликого Арл погружал меня в состояние полусна и превращал в послушную его словам куклу. Поэтому, когда леди Этерия прервала рассказ, чтобы уточнить, что ее слова о возможностях надзирателей не вымысел, а реальность, я пожал левым плечом и сказал, что верю.

Баронесса недоверчиво выгнула бровь:

— Хм… А я вот до сих пор сомневаюсь…

Потом махнула рукой и криво усмехнулась:

— В общем, после «беседы» с этим самым надзирателем Аютэ должна была «бежать» и благополучно добраться до родного сарти. И либо отправиться в Аверон, чтобы отойти от похищения на королевских балах и охотах, либо дожидаться, пока Неддар приедет в Шаргайл…

Что она могла сделать дальше, можно было не рассказывать — человек, которому безоговорочно доверяют, мог подсыпать яд в еду и питье, поцарапать отравленной иглой или придумать еще десяток — полтора способов убийства. Так, в общем‑то, и оказалось:

— …чтобы при первой возможности подсыпать ему в еду Черный Лед…