Хейтер

Я непроизвольно охнула. Меня поразила грамотная и вежливая речь незнакомца. Тактичность зашкаливала. Это человек переживал за меня. Не просто писал заученные фразы, чтобы приобщиться к свите популярной блогерши, он проникся моей проблемой. И я сама не поняла, зачем нажала на его фото и пошла по альбомам профиля.

На меня смотрели внимательные, слегка ехидные светлые глаза под низкими бровями. На испещрённом веснушками худощавом лице выделялся длинный нос, напоминавший крючок, и размытые бледные губы. Иногда зачесанные, иногда растрепанные в беспорядке волосы на фотографиях не давали с точностью определить его возраст. Вряд ли это был школьник. То есть школоло, конечно может изъясняться в манере Оскара Уайлда или Иммануила Канта, но разбираться в психологии – вряд ли.

На некоторых фотках он улыбался. Улыбка обычно идёт людям, но в случае с Desperado она казалась чужой, неестественной, какой-то издевательской. Определённо, серьезность была ему куда больше к лицу. Чего не скажешь о стиле.

Костюм не самого дешёвого покроя вовсе не украшал несуразного парня. Иногда ему удавалось поймать стиль за хвост, это касалось блейзеров и джинсов, но чаще выглядело смешно. Ему бы у Новака поучиться манере одеваться, хотя вряд ли такого что-то украсит. Может, уходящая в небытие хипстерская культура, и только.

Фотографии на пляже и вовсе вызвали неприятную брезгливость. В самом деле, что мне до какого-то проходящего мимо парня, ещё и с такой отталкивающей внешностью? Но блин, неужели он ни разу не пробовал привести себя в форму? Нескладный, худощавый, без намека на мышцы. Мой тренер по танцам всегда говорила: «мужчинам хватит пятидесяти подходов на пресс ежедневно, чтобы заполучить кубики, девчонкам будет мало и пятисот». Вот почему я не понимала тех, кто не таскал хотя бы пятикилограммовые гантели по пять минут в день.

Неприятный тип. Возраст не указан. Стена забита репостами с непонятными аббревиатурами, самой узнаваемой была SCL, цитатами Гейтса, Маска и Хокинга вперемешку с котятами и закатами. Романтик-компьютерщик? Боже, какая скука!

Пока я зависала на его профиле, он успел выйти в онлайн. Увидеть, что я прочла его сообщения – тоже. Но все равно я не ожидала, что так скоро он напишет следующее:

«Елена, я могу вам помочь. Сделать так, что ваших хейтеров не будет. Не стоит считать, будто система неистребима. На всякое действие найдется противодействие. Я могу вам помочь. Всё, что от вас требуется – согласие. Дайте мне знать».

Я призадумалась. Компьютерщик. Мог ли он быть мне полезен? Определенно. Если не заломит запредельную цену, пусть разберётся с этими шакалами. И главное, узнает, кто всё это проплатил. Сам предложил.

И в тот момент я взяла курс на преисподнюю. Сломался навигатор, ответственный за верный маршрут. Но могла ли я знать, чем всё это закончится? Нет. Я считала себя неуязвимой в статусе девушки Mefisto, а незнакомец с внешностью ботаника-задрота меньше всего походил на того, кто сможет чем-то мне повредить.

И я совершила свою самую основную ошибку.

Я написала «да».

Если бы в тот момент разверзлись небеса, ударила молния, пропала сеть, я бы, может, и задумалась о своем опрометчивом поступке. Хотя бы попыталась ответить самой себе на вопрос, что же заставило меня поверить человеку с такой отталкивающей внешностью. И дело было вовсе не в том, что этот Vik Desperado мало соответствовал общепринятым канонам привлекательности. Что-то неприятное и настораживающее было в его глазах, в постах на стене. Пусть он цитировал величайших умов планеты, сами цитаты были полны превосходства над окружающими. Но желание наказать своих обидчиков оказалось настолько сильным, что я не думала ни о чем другом.

По всему телу разливалось приятное тепло. Разве не любо заткнуть рты гвардии шакалов чужими руками? Я была настолько возбуждена вероятностью предстоящей вендетты, что свернула окно диалога и, собрав волосы в пучок, спустилась вниз. Не стоит сразу соглашаться. Елена Саймонс делает одолжение, а не позволяет кому-то делать его для нее.

Мама кивнула, указывая на стол, и вновь уткнулась в планшет. Идеальная укладка, выдержанный макияж, брючный костюм персикового оттенка – хозяйка арт-галереи всегда выглядела потрясающе. Я налила себе кофе и щёлкнула пальцами, пытаясь прилечь ее внимание.

– Мам, когда я смогу отснять ролик в нашей галерее? Ты обещала.

Мама кивнула, отложив планшет в сторону, и, взяв пульт, включила телевизор. Новости. Я поморщилась.

– Как только закончится выставка инсталляций Марины Гранд. Я помню о твоей просьбе.

– Но это как минимум неделя!

Мама решила, что безопаснее перевести разговор в другое русло. Я догадывалась, что после Марины Гранд очередной гений-авангардист начнёт свой проект в ее галерее.

– Ты прямо светишься вся. Надо разрешить Косте ночевать у нас почаще, верно?

Я не стала ей говорить, что не только Новак залог моего приподнятого настроения. Зачем ей знать, что дочь подверглась массированным оскорблениям в интернете, а улыбка вызвана тем, что, возможно, на эти хейтерские действия утром нашлось противодействие.