Хексендорф. Деревня ведьм (СИ)

С собой собрала рюкзак, куда помимо телефона и термоса с горячим чаем, положила одну старинную книгу, предварительно завернув ту в два целлофановых пакета. Чтобы случайно не намокла или не запачкалась. Книга принадлежала бабушке Лотте, и если с ее наследием что-нибудь из выше перечисленного произошло бы, то бабушка очень бы рассердилась. И наказала. Даром, что почти десять лет, как почила.

В книге в числе других было и изображение пентаграммы силы. Именно ее должна сегодня начертить Эля.

Также она взяла с собой лопату. Пещеру наверняка занесло снегом, а каменный пол покрыт слоем льда. Тут Санни права — помощь Хейго не помешает.

— Непомук, мы будем поздно.

В ответ тишина. Домовой обижен. Эля отказалась писать сообщение со списком продуктов под его диктовку, мол, занята. И поскольку волк чистил снег, ему пришлось самому прикасаться к кусочку серого пластика, искать буковки, нажимать кнопочки, при каждом нажатии чувствуя кончиком пальца противные вредоносные вибрации этой новомодной техники. Спрашивается, он что, в этом доме больше всех ест? Для остальных же продукты закупает! Нет, ни шагу навстречу, ни грамма понимания.

До пещеры было минут двадцать пешим ходом, вверх по крутому склону горы. Но зимой путь занимал в два раза больше времени. У Эли, во всяком случае. Хейго, забравший у нее и рюкзак, и лопату, двигался легко. Если бы не тяжело дышащая Эля, добрался бы до места и за четверть часа.

Место силы находилось на высоте свыше двух тысяч метров. Дом ведьм чуть не дотягивал до этой отметки. Хексендорф расположился еще ниже, где-то на тысяче с хвостиком.

Ни тропинки, ни тем более ступенек с перилами, к пещере не вело. О ней вообще не знали. Четыре поколения ведьм из рода Гуммель постарались обеспечить максимальную защиту и маскировку. Не хватало, чтобы в месте силы, храм какой-нибудь строить начали или туристы толпами хаживали. Еще меньше здесь ждали исследователей с приборами измерения колебаний, частот, активности и всего прочего.

Хотя Эля, тяжело дыша и уговаривая сердце не стучать так громко, не могла не признать, что тогда имелись бы и тропинка и ступеньки. И перила, чтобы паломники, туристы и ученые не покатились вниз и не переломали шеи.

Хейго шел сзади, и если что, обещал поймать.

Сколько они с Санни уже не были здесь? Года два точно. После истории с Робертом и его смерти приходили, после же, не сговариваясь, предпочли забыть.

Пещера немного аномальная. Немного — по ведьминским меркам.

— Тихо. Не говорим, — предупредила она перед входом. — Без шуток, и не вздумай громыхать лопатой или плеваться или еще что в этом роде… Это особое место, — дала Эля последние наставления, и протиснулась боком через узкий проход в скалу.

Хейго сперва аккуратно просунул внутрь лопату, потом рюкзак, после чего снял куртку и попытался залезть сам. Удалось, но не без усилий.

Лед, сосульки, сталактиты, синий мрак и столп белого света посередине. Природа не поскупилась на спецэффекты.

Просторная пещера округлой формы, стены и пол покрыты толстым слоем льда. В потолке по центру широкая щель, через которую прорывается дневной свет, и кружатся редкие острые снежинки. Яркий свет подсвечивает лед, играя всеми оттенками синего. Воздух внутри ощутимо холоднее, чем снаружи. Стылый, настолько холодный, что при дыхании нос изнутри покалывает, словно сотнями микроскопических иголок.

Может, и не холод тому виной. Волоски у Хейго на теле встали дыбом. Воздух явственно шуршал, шептал о чем-то, что не понять. И хорошо, что не понять, — услышать опасно. Потоки энергий переплетались, закручивались в воронки. Зазевавшегося гостя могло и с ног сбить. Обычного человека, так запросто. Хейго на собственной шкуре почувствовал значение словосочетания «место силы».

Когда-то, когда его клан был многочисленным и сильным, на их территории рос Священный лес. Так его называли. Тогда еще щенок, Хейго не понимал, почему священный. Для ликанов, для его рода, в частности, то место было источником природной энергии, местом, где граница между тонким и материальным мирами размыта, где можно было спросить совета у предков и самому обрести покой.

Хейго туда попал только однажды, и то лишь бестолково носился как шальной. Помнил, что счастье переполняло. Беспричинное.

Сейчас не носился кругами, да и счастье в душе не беспричинное. Вон она, причина, в сторонке стоит, пританцовывает, чтобы не замерзнуть.

Разгребал заледенелые сугробы, пока лопата не ударила о твердый как камень лед.

— Кскс, — прошептал, подзывая. Еле слышно, поэтому и претензий быть не может. Прищуренного взгляда ведьмочки вполне достаточно.

Когда она подошла и встала рядом, приподнял край ее вязаной шапки, отодвинул мягкие волосы от уха, и, нагнувшись, спросил:

— Сколько места нужно? И тихо не получится.

Эля замерла сначала, потеряв связность мыслей. Ледяной воздух будто накалился, то ли обжигающий холод, то ли нестерпимый жар. Через короткий, решающий миг, глубоко вдохнула и, встав на цыпочки, прошептала Хейго на ухо:

— Сделаем это на льду, — по сравнению с его кожей, ее губы прохладные. Прижаться крепче? Погреться?