Хелена Рубинштейн. Императрица Красоты

По примеру княгини Гуриели, Нина Мдивани одевалась у Баленсиаги, Диора, Ива Сен-Лорана. Вокруг сильно напудренной шеи она носила роскошные крупные ожерелья.

Встретив Патрика, Нина поразилась тому, как ужасно он выглядит. Рассказав о перенесенном гриппе, молодой человек признался ей, что страдает от депрессии и недавно пережил серьезный нервный срыв. «Ага, значит наш “калькулятор” и вас доконал?»

У Нины всегда было в запасе несколько прозвищ для Хелены. Сначала «королева крема», потом «адская машина», а в тот раз – «калькулятор».

Княгиня Мдивани предложила Патрику пожить у нее. Она все устроит, а подруге пошлет телеграмму, в которой все объяснит, чтобы та не волновалась. Хелена же, так и не поняв, что произошло, писала каждый день своему секретарю, настаивая на том, чтобы он поскорее вернулся к работе.

Но чаша его терпения была переполнена. Патрик не мог забыть, как она с ним обращалась. Например, когда Эльза Максвелл пригласила его в круиз по греческим островам, организованный Ставросом Ниархосом, известным греческим магнатом, Мадам сказала ему резко: «Ваша жизнь – сплошной отпуск!» Он вспоминал утомительные путешествия, в которых он должен был быть всегда «под рукой». Она же никогда не выказывала ему ни жалости, ни сочувствия, ни благодарности, ни даже намека на удовлетворенность его работой. Он принял решение вернуться в Париж, где она его ждала, и положить на стол мадам Рубинштейн заявление об уходе.

И тут наконец Хелена почувствовала недоброе. Она посылала Патрику письма, лично ею написанные от руки. Иногда почерк становился почти нечитабельным, но все равно было понятно, что она скучает и старается как может выразить свою привязанность к нему. Патрик уже мечтал жить свободно и никому не служить, а Хелена писала: «Мой дорогой Патрик, я просто убита тем, что не повидала вас до отъезда. Когда горничная Маргарита сказала мне, что я была с вами жестока, я чуть не упала в обморок. Уверяю вас, заклинаю памятью покойной матери поверить, что ваше благополучие мне дороже всего на свете. Я не умею этого показать, потому что всю жизнь была одна. Я не умею выражать свои чувства». В постскриптуме говорилось: «Я бы хотела послать вам денег. Но поскольку вас здесь нет и некому открыть сейф, я не могу этого сделать».

Патрик оставался непреклонен, и письма от Мадам продолжали приходить. Он отвечал ей вежливо, но отчужденно. Она писала, что страдает и не выходит из дома, потому что (сочувствие или дипломатия) тоже страдает от депрессии! Она бесконечно повторяла ему, что очень переживает от одной только мысли, что его состояние связано с ней, и решила поехать в Канны, чтобы солнце помогло ей избавиться от депрессии. Из Канн она продолжала писать Патрику: «Я бы хотела, чтобы вы постарались забыть наши разногласия, знайте, что я люблю вас, как мать. Мать, которая вас потеряла!»

Патрик начал оттаивать, ему стало жаль старую даму. Нина отрезвила его. «Все это блеф. Не двигайтесь никуда, пока она не пришлет вам денег». Все было напрасно, Хелена выиграла битву. Патрик уже смирился с тем, что уйти от нее не удастся, и даже радовался своему возвращению. Он приехал в Париж накануне ее приезда из Канн. Эжени и Маргарита встретили его очень тепло и уверили, что Мадам была «в ужасном состоянии». Они советовали ей помириться с ним на любых условиях и что он, мол, ей очень нужен.

На следующий день Патрик поехал встречать Хелену в аэропорт. Быстрым движением руки она оборвала всякие попытки сентиментальных разговоров, и больше они никогда не говорили о своей «двойной депрессии». До самой ее смерти, случившейся через два года после этого эпизода, их отношения оставались неизменными: преданный сотрудник и требовательный патрон. И все-таки она стала внимательней, чаще спрашивала его мнения и заботилась о нем с нежностью. Возможно, Патрик заменил в сердце суровой старой дамы Горация, любимого сына…

Глава 37. Ограбление

21 мая 1964 года Патрика О’Хиггинса разбудил телефонный звонок. Это была Нэнси Голдберг, нью-йоркская секретарша Мадам.

– Ее ограбили, – без всяких предисловий заявила она.

– Кого?

– Кого, вы думаете, я имею в виду? На Мадам напали и привязали к стулу, – трагическим голосом сказала секретарша.

Убедившись, что это не шутка, Патрик не смог сдержать изумления. Как это могло произойти? Мадам никогда не остается одна. Потом он вспомнил, что незадолго до этого, в Лондоне, произошла такая же история с леди Дианой Купер[156]: трое в масках вломились к ней в спальню, когда она одевалась к обеду. Она упала на колени и начала молиться. Один из грабителей с недоумением спросил ее, что она делает. Она ответила: «Я молюсь за вас». Оказалась ли Мадам столь же смелой? Неожиданно Патрик забеспокоился.

– Как она?

– Хорошо, но поспешите, все уже здесь – полиция, журналисты, телевидение.