Хэллоуин по-русски, или Купе на троих

Эх, как все-таки хорошо, что она может позволить себе жить отдельно от родителей и сестры, к тому же за несколько сотен километров от них! Даже если захотят — просто так не доберутся!

Сашку не раз спрашивали: что она забыла в Москве? На этот случай у нее было припасено несколько вариантов ответов. Какой из них выбрать, зависело от того, кто именно задавал ей этот вопрос. Родителям она всегда заявляла, что только в столице она может наиболее полно проявить себя как личность. Звучало это гордо, пафосно и совершенно ненатурально, но они принимали все за чистую монету и как попугаи повторяли тот же бред своим знакомым, рассказывая им про младшую дочь. Одноклассникам и случайным приятелям Сашка стандартно отвечала, что в Москве больше возможностей устроиться и сделать карьеру. Но настоящая причина, разумеется, была совершенно иной…

На самом деле еще в классе восьмом Сашка поняла: если она не вырвется из-под родительской опеки, рискует повторить судьбу Ксении. Умница и отличница, та всегда поступала так, как велели ей взрослые, и ни в чем и никогда им не перечила. Наверное, даже мысли для себя такой не допускала — перечить. По окончании школы она поступила в институт, который указали ей родители, — там работали их хорошие знакомые, которые всегда могли присмотреть за девочкой. Без особых хлопот окончила его и, поступив в аспирантуру, осталась там же на кафедре в должности лаборанта.

Сашка знала, что Ксюша не в восторге от своего технического профиля, поэтому искренне удивлялась, почему та не выбрала для себя другую профессию. Но еще сильнее Сашку изумляло то, что и после окончания учебы сестра упорно продолжает придерживаться навязанной ей специальности и не собирается сменить ее на что-то более подходящее ей по характеру.

Добиться от Ксении внятного ответа на вопрос, почему она так поступает, Сашке так и не удалось, хотя задавала она его не единожды. Сестра упорно отводила глаза, смущалась, что-то мямлила насчет того, что не стоит метаться из стороны в сторону, и всеми силами переводила разговор на другое.

Сашка же такой судьбы для себя не желала ни за что. А уж уподобляться Ксении и молчать, когда кто-то решает за нее, как жить дальше, и вовсе считала для себя неприемлемым.

Впрочем, в отличие от старшей сестры Сашка всегда доставляла родителям огромное количество хлопот. Еще будучи в коляске, она не раздумывая тянула ручонки к соседским игрушкам, а когда возмущенные беззастенчивым грабежом хозяева поднимали крик, шлепала их ладошкой по носам. В детском саду она при всех задавала воспитателям неудобные вопросы, например, откуда берутся дети? А на попытки скормить ей байки про аиста или капусту аргументированно доказывала, что это не так. Аисты у них в городе не водятся — она лично еще ни одного не видела, хотя у их соседки ребеночек всего месяц назад родился. А что до капусты, то она растет только летом. Откуда же тогда берутся дети зимой?..

Разумеется, бегло читать Сашку научили еще до школы. Ни мать, ни отец — оба кандидаты наук — не могли позволить, чтобы кто-то называл их доченек безграмотными. Освоив азбуку и зачитав до дыр букварь сестры, Сашка тут же потянула руки к иллюстрированной медицинской энциклопедии и, пока старшие не спохватились, восполнила практически все пробелы в собственных знаниях. На сказке про аиста и капусту был поставлен окончательный крест.

Была у Сашки и еще одна, весьма неприятная для взрослых особенность. Она не признавала авторитетов. Демократическое воспитание, отработанное на старшей дочери, в случае с Сашкой обернулось полным фиаско. Сашка не понимала, как это можно делать то, что велит тебе другой человек, и только потому, что он старше тебя. Пусть сначала объяснит, зачем это ему нужно!

В итоге проблем с начальной школой было хоть отбавляй. Если Сашке казалось, что учительница рассказывает что-то не так, она без промедления тянула руку и выдавала собственную версию событий. Когда же родители укоряли Сашку за срыв урока, та недоумевала:

— Почему вы меня ругаете? Это же она все переврала, а я лишь поправила ее. Если не знает ничего, то пусть и не рассказывает! Тоже мне, учительница называется!

Вторым Сашкиным пунктиком было то, что она категорически не терпела насилия над собой, поэтому фразы «выйди вон из класса!» воспринимала как личное оскорбление и тут же топала прямым ходом в кабинет директора школы — требовать восстановить справедливость и вернуть ее в класс: каждый ребенок этой страны имеет право на образование!

— Вашей бы дочери лет сто назад родиться, точно бы революционеркой стала! — вздыхая, говорил родителям завуч.

Родителям революционеры в собственном доме были ни к чему, поэтому путем длительных уговоров Сашку убедили в том, что иногда стоит промолчать, а правила этикета распространяются даже на очень умных маленьких девочек. И этот урок она усвоила крепко.