Хеллсинг: Моя земля (СИ)

Я внимательно смотрю на нее. А она ведь не плохая. Не злая, по крайней мере. Нет в ней этого упрямого высокомерия, этого расчетливого цинизма, который позволяет иным делать все ради удовлетворения своих капризов. Нормальная современная девушка, неглупая и проницательная. Чуть-чуть испорченная, куда же без этого.

— И кроме поцелуя, ничего не было, — добавляет Влада. — Честно-честно. Ну что, мир?

И — да, она мне нравится, ничего не могу с собой поделать. Заразила она меня своей испорченностью.

— Требую обнимашек в знак примирения! — кричу я неожиданно даже для самой себя. Влада улыбается.

— А вот это всегда с удовольствием.

Она заключает меня в объятия и держит там чуть дольше, чем следовало бы.

— Эм… Влада… я… мы… — сдавленно шепчу я.

Девушка убирает руки и подмигивает.

— Ты очень мило смущаешься. Не могла этим не воспользоваться.

***

Снова голос в голове.

«Если вы закончили с нежностями, то через десять минут с оружием и снаряжением на поверхности. Крупный очаг заражения на Гроув-энд роуд, частная клиника Святого Иоанна и святой Елизаветы».

Можно подумать, если бы мы не закончили, это что-то изменило бы!

День в самом разгаре, не самое лучшее время для противовампирских действий — и мы не в лучшей форме, и на улицах полно людей. Не ровен час, придется перемещаться наружу, может случиться нехорошее. Но начальству виднее.

«Что известно о больнице и ситуации в целом?» — интересуюсь я мысленно через некоторое время, когда мы уже несемся в броневике по адресу.

«Это в районе Сент-Джонс-Вуд, дорогая частная клиника. Сигнал об эпидемии поступил сначала в лондонскую службу спасения, оттуда перенаправили нам. В настоящее время инфицированный корпус оцеплен, на нас только зачистка».

Зачистка так зачистка. Вываливаемся на улицу у компактного белого трехэтажного корпуса с нарисованным мальтийским крестом и надписью Hospital of St. John & St. Elizabeth. Кругом выставлены красно-белые конусы, запрещающие проезд, мигают своими люстрами полицейские машины. Алукард выбирается последним, ветер треплет длинные волосы, на поясе как влитой сидит давешний револьвер.

«Послушай, у меня вопрос не по теме».

«Я слушаю, полицейская».

«Это же у тебя Касулл? А почему он тогда револьвер?»

Алукард смотрит на меня как на идиотку.

«Потому что.454 Касулл — это револьверный патрон. Стрелять револьверными патронами принято из револьверов, такого, как у меня, например, «Смит и Вессон, Модель 460». Еще вопросы?

Проклятый Кота Хирано, и тут меня подвел!

«Ну… ладно тогда…» — объясняю я и присоединяюсь к остальной компании, которая, к слову, довольно грамотно заняла позиции у входа и ждет команды.

— Чего ждем, дорогие друзья? — для разнообразия вслух вопрошает Алукард. — На первом этаже опасности нет… пока что. Все внутрь!

«Вы были в саду? Нет? Все в сад!»

Хотя на первом этаже опасность все-таки есть — толпы людей, медперсонала и пациентов, все толпятся, галдят и раздражают. А еще пахнет кровью. Черт! Что это такое, начинает проявляться вампирская жажда? Или просто нервы? Постепенно ситуация проясняется — это у них тут отделение неотложной помощи, куда набежали одновременно напуганные люди с верхних этажей и ничего не понимающие зеваки с улицы. Алукард раздвигает собой толпу и берет слово:

— Уважаемые, помощь уже близко, помощь уже идет! А чтобы она дошла быстрее, дайте дорогу! Дорогу, люди!

Шутку, похоже, ценю только я.

Лифт традиционно не работает, топочем наверх пешком. Второй этаж встречает гробовой тишиной. А больница, кстати, и правда хороша — мягкие цвета кругом, современные интерьеры, мягкие диваны, дизайнерские кресла, компьютеры и панели на каждом шагу. Богато живут. Точнее, наверное, жили.

У лестницы дежурит полиция, при виде нас они приободряются и кивают. Ну еще бы, такие симпатичные девчонки. Плюс Алукард. Ну, и Артур еще, да.

— Налево физические процедуры, направо амбулатория, — сообщает Алукард. — Нам направо.

Чем-то это неуловимо напоминает прекрасную игрушку «Дум 3». Пустые коридоры, нервные солдаты-полицейские, тягучая тревожная атмосфера. Только мигающих лампочек и открытых настежь врат ада не хватает. А, нет, хватает, вот как раз и двери с надписью Outpatient Department. Нам, я так понимаю, сюда.

Ух, ё-ё-ё… Плохой у меня глаз, плохой. Напророчила. Комната за дверью оказывается такой же уютной, как и та, на первом этаже. Кресла, плиточный блестящий пол, кушетки, широкие арочные окна. Неброский, но дорогой уют немного нарушает кровь, много крови. Размазанные следы на черно-белом кафеле, яркие отпечатки ладоней, как из плохого фильма, на стенах. Слева темнеет серый администраторский стол, угловатый и неприступный, как долговременная огневая точка. В этом углу крови особенно много.

Оборачиваюсь. Ребята немного побледнели, как и я, наверное, но держатся лучше, чем в прошлый раз. Привыкаем, втягиваемся. «Невинные», вашу мать.