Хельмова дюжина красавиц. Ненаследный князь

Хороший?

Король и это главное… а вот кто будет править, он или же та, что встанет за троном…

…ох и дерьмовое дельце выходит.

…и если так, то Себастьян не просто мешает…

— Правильно понял, — кивнул Аврелий Яковлевич, смачно сплевывая. — Очень вовремя Анелия своего негоцианта встретила… прямо аж злость берет, до чего вовремя…

— Полагаете, помогли?

— Проверяют, но факт, что колдовке надобно к королевичу поближе подобраться. Она, хоть и сильная, но не всесильная. Королевскую кровь с ходу не переломить.

— Влезла к конкурсанткам… видать, расчитывала крепко на королевское внимание…

— А тут я…

— А тут ты… и Матеуш ясно дал понять, кого выбрал… от же ж… удачно получилось.

— Удачно?! — у Себастьяна на сей счет собственное мнение имелось, хотя и крепко подозревал он, что мнение это никому-то не интересно. — Да он меня… он мне…

Аврелий Яковлевич только усмехнулся в бороду.

— И тебя, и тебе… и потерпеть придется.

Это Себастьян и сам понимал: нельзя колдовку к королевичу подпускать. Потому как Хольм… потому как смута…

— Аврелий Яковлевич, — сказал он жалобно. — Я-то… потерплю. Только ж терпение, оно край имеет. Не подумайте плохого, но… пока он ручки еще целует, то ладно… а если под юбку полезет, то не сдержуся… нос сломаю, и… и нехорошо получится. Может, скажете ему…

Ведьмак только головой покачал:

— Нельзя. Матеуш еще молодой. Не глупый, конечно, но рядом с ним много шушеры всякой вьется. Сболтнуть-то он не сболтнет, но вдруг да выдаст себя ненароком. Или тебя…

— Тогда как?

Интересы королевства — интересами королевства, но у Себастьяна и собственные имеются, каковые, как водится, куда ближе к телу… и тело это, пусть и костлявое по мнению Аврелия Яковлевича, для королевских перин природой предназначено не было.

Ведьмак же хитро улыбнулся и, сунув руку за пазуху, вытащил тоненькую цепочку с бирюзовой подвеской.

— Вот тебе, мил друг, колечко заветное…

— Чего?

— Того… темный ты человек, Себастьянушка, сказок не помнишь про колечко обручальное, заветное… такое, которое не позволит всяким… гм, охальникам, девку завалить.

В сказки Себастьян не то, чтобы не верил, но здраво полагал, что против охальников, особенно, ежели эти охальники в подпитии пребывают, вернее кистенек, нежели колечко…

…с другой стороны, помнится, имелось в семейной сокровищнице одно колечко весьма полезных свойств…

— Так не колечко же! — сказал Себастьян, ткнув пальцем в бирюзовую, серебром оплетенную капельку.

— Не придирайся к словам. Главное, не что, а кто ворожил…

Бирюзовая подвеска прильнула к коже, опалила быстрым теплом.

— Скажешь, что прабабкино наследство, дядечка отдал на шестнадцатилетие… мол, очень боялся за кровиночку свою… теперь-то таких не делают.

— Спасибо.

— Не за что, Себастьянушка, — Аврелий Яковлевич хлопнул по плечу. — Ну иди уже. И отдохни хорошенько… и… побереги себя, нелюдь хвостатая…

— Я людь.

— Людь, людь…

— Лихослава глянете?

— Гляну, куда ж я денуся… аккурат по нашему ведомству теперь проходит.

— Что? — это было новостью.

Встречу на королевском пикнике Себастьян счел случайностью, а оказывается… Лихо неймется. Вот же невозможный человек! С ножом, почитай, в сердце ходит, а все туда же, на подвиги…

— Не знал? — подняв плащ, Аврелий Яковлевич кое-как отряхнул его от росы. — От генерал-губернатора пришло указание зачислить.

— Кем?

— Актором… на испытательном сроке.

Спросили бы Себастьяна, он бы ответил, что из братца его младшего актор, как из самого ненаследного князя — монахиня. Вроде и в рясу обрядить можно, и платок белый на голову накинуть, и молебник в руки всучить, а все одно несуразица выйдет…

— Успокойся, — Аврелий Яковлевич накинул плащ. — Он за купчихою приглядывает, чтоб не лезла, куда не просят. Уж больно у девицы норов неспокойный. Вот и решили Его Превосходительство, что с опекою оно понадежней будет.

Себастьян хмыкнул, припоминая купчиху… сероглаза, круглолица… не сказать, чтобы красавица, но приятная…

Опека, значит?

Интересно, что с той опеки выйдет…

…в комнату он вернулся засветло, прижимая к груди сумку со снедью, которой по рассчетам должно было хватить дня на два, на три… а там будет видно. Уже засыпая, Себастьян вцепился в бирюзовую подвеску.

…снилась ему свадьба, и Тиана в пышном платье на кринолинах.

Серьезный смурной Лихо в уланском мундире с серыми нашивками… и Его Высочество, сидевший в первом ряду. Он улыбался и подмигивал, намекая, что нынешняя ночь будет для Себастьяна особенной. А после вытащил из-за спины коробочку конфет, атласною лентой перевязанную и спросил томным женским голосом:

— Хочешь?

Себастьян сел в постели.

Тихо.

Окно заперто. И решетку на место поставил… и дверь не открывали… а коробочки-то и нет… куда подевалась? Он помнил, что была на столе, на самом краешке стояла… когда уходил, точно была.

А когда вернулся?

Проклятье!

Он встал на четвереньки и приник к ковру. Обострившееся вновь чутье разбирало запахи… шерсть… и едковатый дух порошка… пиво, которым деревянную мебель протирают… цветочные духи… знакомые такие духи…

…дура завистливая!