Читаем Хеломские мудрецы полностью

Хеломские мудрецы

Овсей Дриз. Хеломские мудрецы.Перевод с еврейского — Г. Сапгир. Рисунки Леонида Левицкого.

Леонид Левицкий , Овсей Дриз , Овсей Овсеевич Дриз

Юмористические стихи, басни / Юмор / Юмористические стихи18+

Овсей Дриз. Хеломские мудрецы


Мороз и мудрецы

Проезжал Мороз дорогой, затерявшейся в лесах.

Наплела ему сорока об известных Мудрецах,

Будто нету их умнее, обыщи хоть целый свет.

И старик решил проверить, правда это или нет.

Он решил поехать сам

В Хелом — в гости к Мудрецам.

Белогривой снежной тучей мчится Ветер напрямик.

Позади, на санках, кучер — прошлогодний Снеговик.

— Прочь с дороги, сосны, ели! Расступись, толпа берез!

Едет, едет, едет, едет сам Великий Дед Мороз!

Дед Мороз, на санках сам

Едет в гости к Мудрецам!


А в местечке Хелом стужа — уж забыли, сколько дней.

Чем Мороз к местечку ближе, тем в местечке холодней.

И когда Мороз подъехал, он увидел, говорят.

Что дома в платках и шалях, даже в валенках стоят,

На снегу пасутся козы в теплых вязаных чулках,

И. спасаясь от Мороза, даже куры спят в чепцах:


Ведь Мороз приехал сам

В гости к местным Мудрецам!


Выехал Мороз на площадь и увидел мудрый дом.

Сотней древних книг и свитков он обложен был кругом.

Заглянул Мороз в окошко, видит: шесть косматых шуб

И седьмой — большой бараний трижды латаный тулуп.

Из овчин торчат наружу только кончики носов.

Да ведь это — семь старейших и мудрейших Мудрецов!

Самый старший из старейших из тулупа держит речь:

— Чтоб спастись от стужи, надо бы сложить нам печь!

Мудрецы запели:


— Печь!

Сложим печь — забота с плеч.

Но один, что всех моложе, ста пятидесяти лет, молвил:

— Печь кладут из глины. А в местечке глины нет.


Мудрецы запели:

— Нет,

Нет — и это не секрет.


Самый старшин из старейших Мудрецам сказал тогда:

— Если нет в местечке глины, печь мы сложим изо льда.

Мудрецы запели:


— Да,

Печь мы сложим изо льда.


Но один, что всех моложе, снова голос подает:

— Если мы ее затопим, то растаять может лед.

Мудрецы запели:


— Вот,

Ведь растаять может лед.


И тогда сказал старейший уважаемый Мудрец:

— Печь из сливочного масла можно сделать, наконец!

Мудрецы запели:


— Да,

Печка будет хоть куда!


Но один, что всех моложе, снова голос подает:

— Да ведь сливочное масло так же тает, как и лед.

Мудрецы запели:


— Вот,

Так же тает, как и лед.


Самый старший из старейших рассердился:

— Что за вздор!

— Вздор, — ему тихонько вторил мудрецов озябших хор.

А мудрейший из мудрейших продолжал: — Мой добрый

Друг, Лучше пусть растает масло, чем замерзнут все вокруг.

Мудрецы решили: — Правда, масло не к чему беречь,

Пусть из сливочного масла поскорее сложат печь!


Сложат печь —

Забота с плеч!


И Мороз тогда подумал: «Я объездил целый свет,

Но мудрее, чем в местечке, мудрецов на свете нет».


Нет —

И это не секрет!

Золотые башмаки

В Дании

Был настоящий король,

В Испании

Был настоящий король.

И в Бельгии был,

И в Италии,

В Африке был,

И так далее…

Была королями

Богата земля.

Лишь в Хеломе

Не было короля.

И потому

Не имел его Хелом,

Что в городе

Все были заняты делом.


И Хеломом править

Никто не хотел —

Немало у каждого

Собственных дел!


Семь Мудрецов

Собрались на крылечке.

Как быть? Короля

Не хватает в местечке!

И вот что решили

Они всемером:

Бездельнику Нухиму

Быть королем!


Король, как положено,

Бродит без дела.

— Я — власть! —

Объясняет он

Козочке белой.

Я местный король! —

Говорит петушку.

Петух удивляется:

— Ку-ка-ре-ку!

А люди смеются:

— Какой же король

Ходит босой,

Как последняя голь?


Думали, думали

Семь мудрецов

И сочинили

В конце концов

Указ короля:


«Завтра утречком рано,

Когда на каштанах

Заблеют бараны,

Когда расцветут

На подушках пионы.

Когда на оглоблях

Созреют лимоны.

Когда прокудахчут

Будильники семь,

Явиться на площадь

Башмачникам всем.

Немедля должны

Эти люди простые

Сшить королю

Башмаки золотые»…


Под вечер бредут

По местечку коровы.

Уже башмаки золотые

Готовы.


И Нухим глядит: —

Он — король в самом деле!

Ему башмаки золотые

Надели!


Пошел он по улочке

Не торопясь.

Но всюду была

Непролазная грязь.


Король от аптеки

Дошел до реки —

И черными стали

Его башмаки.

И люди смеются,

Не верят никак,

Что ходит король

В золотых башмаках.


Снова собрался

Мудрейший совет

И королю

Дали мудрый совет:

— Калоши надеть.

Так он и сделал.

Обходит король

Верноподданный Хелом


Но люди смеются,

Не верят никак,

Что ходит король

В золотых башмаках.


В глубоких калошах

Ботинок не видно.

И королю

Это тоже обидно.


И снова собрался

Мудрейший совет

И королю

Дали мудрый совет:

— Дыры побольше

В калошах проделай,

Чтоб золото

Сквозь дыры блестело.


Так он и сделал.

Но снова — беда:

Хлещет сквозь дыры

Грязь и вода.


Люди смеются,

Не верят никак,

Что ходит король

В золотых башмаках.


И снова собрался

Мудрейший совет.

И Нухиму дали

Мудрейший совет:


— От грязи избавиться

Как-нибудь.

Ну хоть бы соломою

Дыры заткнуть.

На улочке шум

Пробежал и затих.

Король на прогулку

Выходит из дома…

Так он и гулял —

В башмаках золотых

И в рваных калошах,

Заткнутых соломой.


Кругом на подушках

Цветы расцветали.

По небу зеленому

Куры летали.

И месяц

Козленком скакал,

Веселя

Хеломского

Короля!

Три прутика

В Хеломе водились мыши с незапамятных времен.

Не одна, не две, не тыща, а, наверно, миллион!

Мыши на дорогах,

Мыши на порогах,

Мыши на крылечках.

На лавках, на перинах.

На чердаках и печках,

В корытах и корзинах.

Вот какое горе,

Просто-таки горе!

И поэтому в местечке был обычай, говорят:

По три прутика к обеду подавались всем подряд —

Перейти на страницу:

Похожие книги

Шаг за шагом
Шаг за шагом

Федоров (Иннокентий Васильевич, 1836–1883) — поэт и беллетрист, писавший под псевдонимом Омулевского. Родился в Камчатке, учился в иркутской гимназии; выйдя из 6 класса. определился на службу, а в конце 50-х годов приехал в Петербург и поступил вольнослушателем на юридический факультет университета, где оставался около двух лет. В это время он и начал свою литературную деятельность — оригинальными переводными (преимущественно из Сырокомли) стихотворениями, которые печатались в «Искре», «Современнике» (1861), «Русском Слове», «Веке», «Женском Вестнике», особенно же в «Деле», а в позднейшие годы — в «Живописном Обозрении» и «Наблюдателе». Стихотворения Федорова, довольно изящные по технике, большей частью проникнуты той «гражданской скорбью», которая была одним из господствующих мотивов в нашей поэзии 60-х годов. Незадолго до его смерти они были собраны в довольно объемистый том, под заглавием: «Песни жизни» (СПб., 1883).Кроме стихотворений, Федорову, принадлежит несколько мелких рассказов и юмористически обличительных очерков, напечатанных преимущественно в «Искре», и большой роман «Шаг за шагом», напечатанный сначала в «Деле» (1870), а затем изданный особо, под заглавием: «Светлов, его взгляды, его жизнь и деятельность» (СПб., 1871). Этот роман, пользовавшийся одно время большой популярностью среди нашей молодежи, но скоро забытый, был одним из тех «программных» произведений беллетристики 60-х годов, которые посвящались идеальному изображению «новых людей» в их борьбе с старыми предрассудками и стремлении установить «разумный» строй жизни. Художественных достоинств в нем нет никаких: повествование растянуто и нередко прерывается утомительными рассуждениями теоретического характера; большая часть эпизодов искусственно подогнана под заранее надуманную программу. Несмотря на эти недостатки, роман находил восторженных читателей, которых подкупала несомненная искренность автора и благородство убеждений его идеального героя.Другой роман Федорова «Попытка — не шутка», остался неоконченным (напечатано только 3 главы в «Деле», 1873, Љ 1). Литературная деятельность не давала Федорову достаточных средств к жизни, а искать каких-нибудь других занятий, ради куска хлеба, он, по своим убеждениям, не мог и не хотел, почему вместе с семьей вынужден был терпеть постоянные лишения. Сборник его стихотворений не имел успеха, а второе издание «Светлова» не было дозволено цензурой. Случайные мелкие литературные работы едва спасали его от полной нищеты. Он умер от разрыва сердца 47 лет и похоронен на Волковском кладбище, в Санкт-Петербурге.Роман впервые был напечатан в 1870 г по названием «Светлов, его взгляды, характер и деятельность».

Андрей Рафаилович Мельников , Иннокентий Васильевич Омулевский , Иннокентий Васильевич Федоров-Омулевский , Павел Николаевич Сочнев , Эдуард Александрович Котелевский

Приключения / Детская литература / Юмористические стихи, басни / Проза / Русская классическая проза / Современная проза