Хельсрич

— Да за мной, идиоты! — заорал штурмовик, и, о чудо, это сработало. Работяги, которым хватило выдержки не побросать лазганы, последовали за солдатом сквозь воцарившийся хаос, и снова начали стрелять.

Треть отряда Андрея осталась в укрытии из контейнеров и распорок кранов. Неспособные убежать от захватчиков рабочие вопили. Штурмовик мгновенно ощутил неуверенность в оставшихся с ним, на несколько секунд, вопреки всякой логике, одни застыли, не желая стрелять в умирающих друзей, а других сковал ужас и изумление при виде резни.

— Они уже мертвы! — ладонью в перчатке Андрей ударил Магхерна сбоку по голове, вернув бригадира к действительности. — Огонь!

Этого оказалось достаточно, чтобы развеять чары. Лазерные разряды вновь обрушились на сражающихся чужаков.

— Отступайте только, когда нужно перезарядить оружие! А до тех пор стойте и стреляйте!

Андрей безмолвно выругался, отдавая приказ. К ним уже приближались орки в лавине зелёной плоти, лезвий топоров и ободранной брони. Вокруг отступающего отряда пылали и содрогались доки, а всё новые субмарины с грохотом выбрасывались на берег. Сквозь дым штурмовик на миг разглядел вдали другой отряд работяг — они в ужасе бежали из рукопашной, в которой их рубили на куски.

То же самое ожидало и его разношёрстный отряд, и Андрей выругался снова. Он надеялся, что дела у Домоски шли лучше.

"Какое дурацкое место для смерти".

На расстоянии километров к северо-западу от Хельсрича под песками пустошей раздался внезапный и беспрецедентно громкий лязг тяжёлых механизмов.

Юрисиан, Владыка кузни ”Вечного Крестоносца”, медленно, в изнеможении поднялся на ноги. В глазах стояли слёзы — редкое зрелище у человека, который не плакал более двадцати десятилетий. Боль в голове оглушала, а навалившийся приглушённый жар не имел ничего общего с физическим недомоганием.

Теперь, когда чувства снова сфокусировались на основной задаче, технодесантник почувствовал запах сервиторов. Оборачиваясь, чтобы рассмотреть их, Юрисиан уже смог обонять вонь разложившейся органики. Они были мертвы уже недели — от голода. А он и не заметил. После первых же часов больше месяца назад выяснилось, что сервиторы бесполезны, их внутренние вычислительные процессоры не поспевали за вечно эволюционирующим кодом. Юрисиану пришлось работать одному, всё время проклиная Гримальда.

Новый глубокий тяжёлый удар механизмов вернул внимание Владыки кузни к происходящему. От долгого периода бездействия болели все суставы, как механические, так и человеческие. Юрисиан четыре недели простоял словно статуя, разум бодрствовал, а тело сгорбилось и в напряжении застыло у панели управления.

Он не спал. Храмовник помнил, что несколько раз его измученный сфокусированный разум едва не выключился, и что он почти потерял контроль над кодом. Медленно двигающиеся мысли не успевали за шифром, как и сервиторы. В эти мгновения панической спешки технодесантник боролся, подавляя сегменты разума строгой медитацией, он действовал медленнее, но хотя бы оставался в сознании.

Юрисиан уставился на огромные двери перед собой.

ОБЕРОН

Это написанное огромными буквами слово, похожее скорее на предупреждение, чем на надгробную надпись, пылало внутри Владыки кузни.

Заключительный громкий удар возвестил, что открылся последний внутренний замок. Концентрированный пар хладогента устремился в коридор из систем запечатывания двери. Он пах хлором — не ядовитым, но затхлым после столь долгого пребывания в охлаждённом состоянии, когда дверь была в покое и запечатана. С шумом рокочущих и содрогающихся механизмов ворота начали открываться.

— Реклюзиарх, — произнёс в вокс Юрисиан и ужаснулся, услышав, каким слабым и скрипучим стал голос. — Защитные системы взломаны. Я внутри.

Глава пятнадцатая Баланс

Сначала в зале ничего не было видно. Ничего кроме беспроглядной тьмы, которая была слишком черна даже для линз визора Юрисиана. Храмовник шепотом сменил фильтры: инфракрасное и тепловое видение, вместе с эхолокатором, который искажал тихие звуки сканера движения. Владыка кузни лично, с величайшим почтением к духу-машины доспеха, добавил эти усовершенствования.

И именно последний из фильтров дал результат. Перед взором предстали размытые очертания, был услышан стрёкот внутренних механизмов. Шарниры. Шестерёнки. Псевдомускулы. Шум был столь же знаком Юрисиану, как и звук собственного дыхания, но было что-то странное в нём, что-то сбивающее с толку.

Суставы. Владыка кузни слышал скрежет суставов.

Что-то было не так. Статические помехи в углах визора свидетельствовали о вмешательстве и помрачении сознания сильнее, чем тьма, более чёрная, чем должна была быть от простого отсутствия света. Храмовник напрягся — манипуляция была хитрой и едва заметной.

Юрисиан поднял болтер в крепких руках, водя оружием слева направо во мраке. В глазных линзах продолжали прокручиваться фильтры. Наконец, монокль целеуказателя скользнул на хрусталик глаза — своеобразное механическое подражание миганию ящерицы.

Уже лучше. Не достаточно, но всё же лучше.