Хемингуэй

Дома отец и мать развивали детей каждый на свой лад. Грейс возила их в Чикаго на оперные спектакли, симфонические концерты, выставки картин, учила рисовать. Кларенс водил на футбольные матчи, в музей естествознания, зоопарк, цирк; по выходным они ходили (прихватив соседских детей) в ближайший лес или на реку — кататься на коньках. Отец всегда брал их туда, где случалось что-нибудь — пожар, ураган — не ради любопытства, а чтоб узнать, нужна ли помощь; пострадавшим приносили продукты и одежду. В итоге получалось то, что называют разносторонним воспитанием. Говорить, что Эрнест отвергал «городскую» культуру, которую несла мать, и принимал модель отца, где центром были природа и спорт, — значит упрощать ситуацию. В «Празднике, который всегда с тобой» герой ходил на скачки и бокс, но он также «почти каждый день» посещал Люксембургский музей «из-за Сезанна».

Вечером родители читали старшим детям вслух: мать — Диккенса, Твена, Стивенсона, отец — рассказы из религиозных журналов «Святой Николай» или «Спутник юноши». «Аморальный» Джек Лондон запрещался, но тут выручала школьная библиотека. Любимым героем Эрнеста был уже не Буффало Билл, истребивший американскую природу, а другой знаменитый охотник — Теодор Рузвельт, в 1901 году ставший самым молодым президентом США и воплощавший образ героя, спортсмена, «настоящего мужчины», победителя жадных трестов и плохих народов; Рузвельт ездил в Африку охотиться на львов, дитя мечтало повторить его маршрут и подвиги. О политике после смерти старого Холла говорили редко и не при детях, Эрнест знал только, что «Хемингуэи за республиканцев», и был расстроен, когда Рузвельта в 1909-м сменил Уильям Тафт. В 1912-м Рузвельт вновь баллотировался — и проиграл демократу Вудро Вильсону. Это было горем для всей семьи.

Каникулы проводили в Мичигане. «Самые веселые дни в моей жизни были те, когда я мальчишкой просыпался утром, и мне не надо было идти в школу, и не надо было работать. По утрам я всегда просыпался очень голодным и чувствовал запах росы на траве и слышал, как ветер шумит в верхушках деревьев, если было ветрено, а если ветра не было, тогда я слышал лесную тишину и покой озера и ловил первые утренние звуки. Первым звуком иногда был полет зимородка над водой, такой спокойной, что его отражение скользило по ней, а он летел и стрекотал на лету. Иногда это цокала белка на дереве около дома, подергивая хвостом в такт своему цоканью. Часто это был голос ржанки, доносившийся с холмов. И всякий раз, когда я просыпался и слышал первые утренние звуки, хотел есть и вспоминал, что ни идти в школу, ни работать не надо, мне было так хорошо, как никогда больше не бывало». Так говорит персонаж одного из хемингуэевских романов; реальному Эрнесту бездельничать не позволяли.

Семья регулярно наведывалась в Хортон-Бей, где была цивилизация — почта, магазин, церковь; подружились с местным кузнецом Дилуортом и его женой Бет, с другими курортниками, обедали в кафе, которое содержали Дилуорты. Кларенс легко сходился с людьми, социальное положение для него значения не имело — он приятельствовал с работниками, индейцами, неграми; когда ехали поездом, беседовал с кондукторами, водил детей пожать руку машинисту. Грейс была высокомерна и подобного общения избегала — но в Мичигане все было не так, как в Оук-Парке, и она дружила с Дилуортами, чье положение в обществе было несравнимо с ее собственным. Иногда ее светские манеры помогали в делах практических: когда нужно было везти в Мичиган любимицу Эрнеста, кошку с котятами (что воспрещалось правилами проезда по железной дороге), ее вручали Грейс — кондукторы не смели заподозрить солидную даму, даже если в ее корзинке что-то пищало. Однажды кондуктор решился заметить, что пассажирка пытается провезти кошку — Грейс, восседающая на крышке мяукающей корзины, заявила, что он, должно быть, сошел с ума. Внешне она была похожа на фрекен Бок из нашего мультфильма — крупная, полная (а Кларенс длинен и худ как щепка), представительная дама с прической и в очках, — но иногда могла пошалить, как и та.