Хемлок Гроув (ЛП)

Так почему бы и нет? Смена обстановки. Трейлер Винса Руманчека располагал- ся в лесистом тупике в конце Киммел Лэйн, вниз по холму от Килдерри парка и прямо за дорогой – традиционным разделителем между служащими и управляющими, по сей день говорящим о социально-экономическом статусе. Но, тем не менее, все же лучше выбраться из города и дать своим мыслям некий простор. Ближайшими соседями была пожилая пала, Вендаллы, живущие полумилей выше в доме над прудом, в котором Пи- тер иногда плавал голым поздно ночью. Вендаллы были довольно любезными. Прино-

сили приветственные бисквиты и осыпали Винса эвфемистической похвалой – чуть ли не присвистывая – и скрывали свой дискомфорт от татуировок Руманчеков. По край- ней мере, тех, что они видели. Они оставались спокойны даже к толерантности Линды, касательно семантических диспутов ее сына с определением Содружества здравоох- ранения Пенсильвании о «незначительном» количестве алкоголя – он выражался в количестве Будвайзеров, приконченных им за время их короткого визита – и к тому, как мало провокационной лености Питера, было достаточно ей, чтобы начать осыпать его проклятиями на старинном языке, или к удушающе близким объятиям, которыми она наградила каждого из них перед их отъездом. (Впервые, когда я ощутил на себе объя- тия Линды, мне на ум пришло чувство, словно она пытается выдавить остатки зубной пасты через колпачок моей головы.)

Несколькими днями позже их навестила внучка Вендаллов, Кристина. Кристине было тринадцать, но она выглядела младше своего возраста. Девочка с облезлым лаком на ногтях и худыми коленками и черными, как гнездо ворона волосами, обрамляю- щими ее лицо, словно бледное яйцо. Кристина была одновременно молода и взросла для своих годов; она никогда не проявляла, перехватывающего дыхания, любопытства ребенка, свойственного всем, кто познает вселенную – Что это? Откуда это взялось?

Почему это похоже на то и ни на что другое и как это работает с другими вещами? Почему? Почему? Почему? – и единственная личность ее собственного возраста, кото- рая знала, что хочет быть никем другим, кроме как Русским романистом. Естественно, она считала необходимым испытать эти непостижимости из первых рук, и не разоча- ровалась. Какие странные и захватывающие, эти Руманчеки! Ее собственные родители были аналитиками службы поддержки в городской фирме, и что этот образ жизни сво- боды и пантеистической непочтительности существовал и был, в какой-то мере, допу- стим, сбивал ее с ног. Особенно она удивлялась Питеру, настоящему цыгану примерно ее возраста.

Полукровка, – поправил он ее. Николай, его дед, был чистокровным румын- ским Калдерашем с Карпатских гор, но после эмиграции женился на женщине гаджо.

Что все это значит? – спросила Кристина.

Значит, что нашему роду вечно суждено скакать по земле на двух лошадях с одной задницей, – ответил Питер.

Это задало тон их отношений: ее конфуз от того, о чем он говорит и нескрыва- емое удовольствие, что он от этого получал. Половину времени она не понимала, о чем он говорит, а другая половина, просто сбивала ее с толку. Например, связка сухого

чертополоха и золототысячника, висевшая над дверью, как он сказал ей, служила сред- ством от Злого Глаза. «Но – чьего?»

Это как пристегиваться ремнем безопасности, – объяснил он. – Никогда не зна- ешь, когда пригодится.

Или его заявление, что ее прибытие к их дверям было предвещено сажей на фи- тиле свечи, или сложная пентаграмма, которую Питер вырезал на стволе дерева. (- Не потому что Сатанисты, – сказал он ей, – но поскольку каждая сторона означает элемент и часть души, и потому что это выглядит охуенно круто.)

Хватит! Она потребовала от Питера признаться, сколько из сказанного им было правдой.

Он пожал плечами:

Это должно быть довольно чистоплотно.

Чтож, это, скорее всего, лучшая в мире вещь, к твоему сведению, – сказал он. - Так и тут.

-Правда? – спросила она.

Очевидно.

Она затихла, но ее разум все еще крутился. И мысли, как яблоки, падали с ветвей ее мозга! Но из тысячи и одного актуального вопроса, который она могла задать, ее рот выпалил этот:

А я могу стать оборотнем?

Теоретически, – уклончиво ответил Питер.

Он встряхнул руку, несколько раз щелкнул пальцами, и Фетчит вернулся и обли- зал обратную сторону его ладони.

Мелкая колючка, – сказал Питер.

Ты укусишь меня? – спросила Кристина.

Не будь дурой, – ответил Питер.

Да ладно. – Она подняла ногу так, что внутренняя часть ее бедра стала на од- ном уровне с ним. – Смотри какая юная и чувствительная.

Убери эту тощую, жалкую палку от моего лица, – сказал Питер. – Из этого все равно не выйдет ничего хорошего. У тебя больше шансов получить столбняк и уме- реть, чем обратиться.

Ага, точно. Я думаю, ты просто эгоист. Он задумался.

Чтож… может быть и другой способ. Ей не терпелось:

Какой?

Дать мне пива и перестать меня изводить.