Хемлок Гроув (ЛП)

Хотя бы позвони маме. Она и так на пределе в последнее время.

При виде опухшего глаза Питера и разбитой губы, у Линды заняло не меньше пятнадцати минут на выражение своего горя и злости. Она, плюясь на собственную грудь, декламировала такие проклятия утробам, породившим тех монстров, что мог- ли сотворить такое с лицом такого милашки, как ее сын. Затем она приняла властную материнскую позицию, отмыла его и дала ему чашку чая с двумя таблетками аспирина и отправила его в постель, дав ему кусок замороженной отбивной, которая нужна от отека. Оливия осталась, чтобы поговорить с Линдой.

В спальне, Лета легла с ним и закинула руку и ногу поверх его тела. Суеверно ограждая собой его от постороннего мира.

Он снова ткнул языком в отверстие в щеке. Лета возмутилась:

- Прекрати так делать. Я вижу, что ты это делаешь.

Питер взглянул на нее. Забавная маленькая девочка, которая положила всю свою любовь внутри между ним и избиением, еще неизвестно чем это все могло закончить- ся. Одним из главных критериев Николая в определении качества женщины, было: поможет она или нет при перестановке мебели. Он имел в виду не какие-то женские дела, типа перенести лампу или коробку с посудой, но чтобы она наравне с мужчинами сжала зубы и тянула диван. Чтобы ты сказал на это, Ник?

Это напомнило ему тот факт, что он до сих пор не сказал ей то, чего избегал в последнее время. Он должен сказать ей, что произойдет завтра ночью и ей это не по- нравится. Ей не понравится услышать такое не больше, чем ему понравится говорить ей об этом. Но это не меняет факта, что ему нужно все рассказать ей, и ожидание сде- лает все только хуже. Он закрыл глаза и вдохнул аромат ее волос. Через минуту.

В дверь постучали. Линда и Оливия вошли вместе. Они согласились, что Питеру

может быть тут не безопасно.

- Полная луна может привести сюда людей, – сказала Оливия.

Питер кивнул, не в состоянии противиться такому несчастливому стечению обсто- ятельств. Он поднялся и начал упаковывать рюкзак необходимых вещей для ночи в Доме Годфри.

***

Оливия выделила Питеру гостевую спальню. В ее углу находилось старинное зеркало, установленное на деревянном цапфе и наклоненное немного вверх, и с того места, где стоял Питер, в нем отражался портрет на стене, на нем был пожилой чело- век с ястребиным лицом и зелеными глазами, улыбающийся словно только что воткнул вам нож в сердце, а вы и не заметили.

Оливия положила руку на плечо Леты.

Я возьму на себя смелость самой позвонить твоему отцу.

Она повернулась к Питеру, глядя на его искаженное лицо. Он не мог видеть ее выражение за солнцезащитными очками. Она прикоснулась пальцами к его лицу, но он не вздрогнул. Мягкое знание об ее прикосновении не навредит ему.

Она вышла, дав им несколько минут наедине.

Мальчишки… – сказала она на выдохе, выходя. – Мальчишки…

Питер смотрел в зеркало. В такие моменты его Свадхистана посылала ему стран- ные и высокочувствительные сигналы, но он был рад, что они никогда не добирались до его Третьего Глаза. Третий Глаз всегда прорывался, удручающе буквально. Но зав- тра ночью произойдет то, что неизбежно должно случиться с тех пор, как Роман по- зволил себя арестовать. Но на самом деле, это было неизбежно с той ночи, когда они нашли Брук Блюбелл. Он должен найти варгульфа, выследить его и вырвать его глотку. Это делало его слабым, и он хотел просто лечь, но продолжающаяся боль от избиения поддерживала его на ногах. Боль не дает ничего, кроме ощущения приоритетов. Сей- час он желал, чтобы его Третий Глаз показал ему, как гадалка через хрустальный шар, каким будет мир на утро послезавтра, но все, что он видел это собственное уродливое, избитое лицо. В зеркале, руки обвились вокруг его груди и сцепились на ней в замок.

Пойдем, навестим его, – сказала Лета.

Они поднялись на чердак. Шелли находилась внизу; когда она не спала, она берегла приватность брада неприкосновенной. Он лежал подле окна. Пара совьих глаз мерцающих между деревьями, блестели неустанным бдением. На голове Романа отрос- ло больше натуральных черных волос, и его щеки неравномерно покрывала щетина.

Лета опустилось рядом с ним на колени.

Я даже не знала, что он красит волосы, – сказала она. Она смотрела на его лицо. В лунном свете она могла различить крошечные вены в его глазах.

Если ты соберешься сбежать отсюда, ты мне скажешь? – спросила она.

Я не сбегу, – ответил Питер.

Я с тобой, если сбежишь, – произнесла она.

Он выглянул наружу на диск луны.

Я не достаточно быстр, чтобы обогнать это, – сказала он.

Она посмотрела на ротер в ухе Романа и знала, что грядет нечто большее, и она будет это ненавидеть так же сильно, как ненавидит, что ее лучший друг в коме, и на-

блюдать, как избивали ее первого парня, которого она любит всем своим телом. Она знала, чтобы он ни собирался сказать, это будет также ужасно, потому она сфокусиро- валась на светящемся медицинском приборе в ухе Романа и ждала.