Хэн Соло и мятежный рассвет

— Вице-король думает назначить ее представителем Алдераана в Имперском Сенате на следующий год, — сказала Зима. — Не стоит недооценивать целеустремленность Леи и ее влияние.

— Не буду, — сказала Бриа с улыбкой. — Я так рада, что мы поговорили. Я совсем было упала духом, но ты подняла мне настроение. Я очень благодарна тебе.

— Я благодарна вам, командир, — сказала Зима. — За то, что сказали мне правду. Кореллианское сопротивление действует верно. Альянс — это наша большая надежда. Могу лишь мечтать, что это произойдет однажды…

* * *

Когда вечеринка после турнира начала стихать, Хэн обнаружил Ландо неподалеку. Он махнул рукой.

— Давай сюда, я угощаю.

Ландо состроил кривую ухмылку.

— Еще бы ты не угостил, приятель. У тебя все мои деньги.

Хэн улыбнулся.

— Я покупаю. Эй… Ландо, тебе нужно взаймы? Хочешь забронировать обратный билет? Лайнер на Нар Шаддаа уходит завтра.

Ландо помедлил.

— Да… и нет. Я бы хотел занять тысячу, что я и сделаю. Но я решил некоторое время побыть здесь, на Беспине. Некоторые из тех, кто не попал в финал, разбредутся по казино Облачного города, стремясь восстановить что-нибудь из проигранного. Я не пропаду.

Хэн кивнул, отсчитал кредиток на полторы тысячи и передал их Ландо.

— Пользуйся, приятель. Не торопись.

Ландо улыбнулся, следуя к бару вместе с другом.

— Спасибо, Хэн.

— Да что там… Сабакк и все мои прочие выигрыши… мне это ничего не стоит.

Кореллианин чувствовал себя физически уставшим, но был слишком возбужден и знал, что не сможет заснуть — не сейчас. Ему нужно было продлить наслаждение победой и обладанием «Соколом» еще немного дольше.

Что ж, а я завтра назад. Нет причин торчать здесь, да и Чуи будет меня искать.

Ландо посмотрел через бар и приподнял бровь.

— О, я вижу по меньшей мере две причины здесь торчать.

Хэн проследил за взглядом друга, увидел двух женщин, покидающих бар через выход в вестибюль. Одна была высокой и пышной, с короткой черной стрижкой, другая — почти ребенок, стройная, с длинными белыми волосами. Он покачал головой.

— Ландо, ты неисправим. Эта высокая уложит тебя на обе лопатки, она же как борец с ринга. А за другую можно загреметь в тюрьму за совращение малолетних.

Ландо пожал плечами.

— Ну, если не эти две, то в Облачном городе хватает и других милых барышень. К тому же я хочу проверить деловые возможности. Чем-то нравится мне это место.

Хэн хитро улыбнулся.

— Располагайся. Что до меня, то мне не терпится попасть домой и прокатиться на моем корабле, — он подал знак дроиду-бармену. — Что пожелаешь, друг мой?

Ландо закатил глаза.

— Мне поланское красное и хорошую порцию яда для тебя.

Хэн рассмеялся.

— Итак… Куда ж ты собираешься махнуть на своем новом корабле? — спросил Калриссиан.

— Я собираюсь сдержать обещание, которое я дал Чуй почти три года назад, и свожу его повидаться с семьей на Кашиике, — сказал Хэн. — С «Соколом» я смогу проскользнуть мимо имперского патруля без проблем.

— Сколько времени прошло с тех пор, как он был на Кашиийке?

— Почти пятьдесят три года, — сказал Хэн. — Многое могло произойти за это время. Он оставил отца, нескольких кузенов и милую молодую женшину-вуки. Пора бы ему вернуться и повидаться с ними.

— Пятьдесят? — Ландо покачал головой. — Не могу представить себе женщину, которая ждала бы меня пятьдесят лет…

— Знаю, — сказал Хэн. — Да и у Чуби никогда не было взаимопонимания с Маллатобук. Я предупредил его, чтобы он был готов к тому, что она уже замужем и стала бабушкой.

Ландо кивнул и, когда принесли их напитки, поднял бокал. Хэн поднял кружку алдераанского эля.

— За «Сокол Тысячелетия», — сказал Ландо. — Самая быстрая посудина в Галактике. Ты уж береги его.

— За «Сокол», — отозвался Хэн. — За мой корабль. Пусть скользит легко и свободно, обгоняя все корабли имперцев.

Они торжественно сдвинули бокалы и вместе выпили.

* * *

На Нал Хутте стоял жаркий день, хотя такими здесь были почти все дни. Жаркими, дождливыми, влажными и грязными… в этом и была вся Нал Хутта. Но хаттам это нравилось: они любили этот мир, ставший для них родным. «Нал Хутта» по-хаттски означало «сверкающая драгоценность».

Но один хатт был слишком занят голографическим транслятором, чтобы обращать внимание на погоду. Дурга, новый лидер клана Бесадии с момента безвременной кончины его родителя Арука, случившейся шесть месяцев назад, был всецело сосредоточен на полноразмерном голографическом изображении, проецировавшемся в его офисе.

Два месяца спустя после смерти Арука, Дурга нанял команду лучших судебных экспертов в Империи, чтобы те прибыли на Нал Хутту и провели тщательное вскрытие огромного трупа. Он заморозил Арука и поместил его в стасис-поле, так как был убежден, что его родитель умер не по естественной причине. Прибывшие эксперты провели несколько недель, собирая образцы всех видов тканей, имевшихся в массивном теле предводителя хаттов, и проводя над ними тесты. Их первые результаты не принесли ничего, но Дурга настоял на продолжении расследования — а так как он платил, то судебные специалисты делали, как было приказано.