Хэн Соло и мятежный рассвет

Чубакка ответил, что он и так хорошо это знает… просто надеется не забыть свои строки!

Они стояли на краю ветки, перед толпой вуки, отделявшей их от дороги, ведущей обратно в Рвоокррорро. Вдруг толпа расступилась, разделившись надвое. По тропе, к ним шла Маллатобук.

С головы до пят ее окутывала прозрачная серебристо-серая вуаль. Покров был таким легким и прозрачным, что, казалось, женщина окружена мерцающей аурой. Но когда она подошла к Чуи, Хэн разглядел, что вуаль была неким видом почти прозрачной вязаной или тканой материи. Сквозь свадебную фату Хэн ясно видел голубые глаза Маллы.

Он внимательно слушал, как Чуй и Малла обменялись клятвами. Да, они любят друг друга сильнее всех в Галактике. Да, честь супруга дорога им как своя собственная. Да, они обещают хранить верность друг другу. Да, смерть может разлучить их, но не разрушит их любовь.

Сила жизни — с ними. Сила жизни скрепит их союз, и они станут едины… Сила жизни будет с ними… всегда.

Хэн ощутил, как его охватила волна непривычной возвышенности. В какой-то миг он почти завидовал Чубакке. Он видел, как сияли любовью глаза Маллатобук, и его кольнула боль. Никто никогда не любил его так сильно. «Кроме, может быть, Дъюланны,» — подумал он, вспоминая вдову вуки, которая его вырастила.

Бриа… когда-то он думал, что она любила его так же. Но у нее была странная манера выражать это…

Чуй поднял фату Маллы и привлек ее к себе. Они нежно потерлись друг о друга щеками. Потом с громким торжествующим возгласом Чуй поднял ее и закружил, словно она была ребенком, а не взрослой вуки, ненамного уступающей ему по росту.

Компания вуки разразилась хором криков, рева и возгласов радости.

— Что ж, — сказал Хэн Ярику, — вот и свершилось!

Но свадебное торжество было далеко от окончания. Пару проводили к столам, расположившимся среди древесных вершин и ломящимся от всех видов вукийских деликатесов. Хэн и Ярик продвигались вдоль столов, осторожно пробуя еду, ведь чаще всего вуки подавали мясо сырым. Но даже с термически обработанными блюдами люди должны были соблюдать осторожность. Вуки любили сильные приправы: некоторые были настолько острыми, что могли повредить человеческий пищевод.

Хэн оглядел столы и показал Ярику многие «безопасные» деликатесы: суп из зачибика с травами и специями, вортрик — слоеное блюдо, сочетавшее несколько видов мяса, переложенного листьями врошира и выдержанного несколько недель в крепком маринаде граккина, пирог из мяса фактрина, замороженный горрнар, кольца чинтука и жареный клакк, а также салаты и хлебцы, торты с лесным медом и охлажденные фруктовые сладости.

Хэн посоветовал Ярику воздержаться от всевозможных алкогольных напитков, передававшихся по кругу. Кореллианин по собственному горькому опыту знал, каким крепким бывает у вуки ликер. Выбор был широким: аккаррагм, кортиг, гаррмол, граккин, тиккианский бренди и многое другое.

— Послушай моего совета, друг, — сказал Хэн. — Вуки знают, как изготовить напиток, который за минуту свалит человека с ног. Я ограничусь горимнским вином и соком гралини.

— Но сок гралини пьют только дети, — возразил Ярик. — А все это…

— Яр, — сказал Хэн. — Попробуй подслащенное молоко алкоари с экстрактом винной ягоды. Для меня слишком сладко, но тебе может понравиться.

Ярик тоскливо посмотрел на огромную флягу тиккианского бренди. Хэн предупреждающе покачал головой

— Не вздумай. Я возиться с тобой не буду, если тебя будет выворачивать наизнанку, как отравленного мулака.

Юноша скорчил гримасу, потом поднял кубок горимнского вина.

— Хорошо. Думаю, ты знаешь, о чем говоришь.

Хэн улыбнулся, и они сдвинули стаканы.

— Поверь мне.

Через некоторое время, когда Хэн стоял сам по себе, держа тарелку поджаренных ребрышек траккарн и острого салата, приправленного семенами рилрна, к нему подошел темно-коричневый вуки, который показался ему смутно знакомым — хотя кореллианин был уверен, что никогда не встречал его раньше. Вуки постоял, изучая Хэна, потом представился.

Хэн чуть не уронил тарелку.

— Ты сын Дьюланны? — крикнул он. — Надо же!

Быстро отложив в сторону свою тарелку и бокал, он восторженно сгреб вуки в объятия.

— Я так рад видеть тебя! Как тебя зовут?

Вуки обнял Хэна в ответ, сообщив, что его зовут Утчаккалок. Хэн отстранился, оглядывая его, и почувствовал, что у него защипало глаза.

Чакк (как он просил себя называть), казалось, был тронут не меньше и сказал Хэну, что надеялся встретить его отчасти потому, что хотел услышать, как умерла его мать. Хэн сглотнул.

— Чакк, твоя мама погибла героически, — сказал он. — Я не был бы жив сейчас, если бы не она. Она была храброй вуки. Она погибла, как воин в бою. Ее застрелил парень по имени Гаррис Шрайк, но… он тоже мертв.

Чакк хотел узнать, Хэн ли убил Шрайка, чтобы отомстить за смерть его матери.

— Не совсем, — сказал Хэн. — Кто-то добрался до него первым. Но до этого он хорошо получил от меня.