Хенингский цикл (сборник)

12 ноября. …долго не возвращался к записям.

Все хорошо. Все много лучше, чем предполагалось. Дети живут друг с другом, как супруги. Мучаются, что во грехе. Просили монаха обвенчать их. Ко мне же Витольд обратился за благословением, как к опекуну. Еле уговорил отложить. Потом долго успокаивал нашего святого. Он кричал, что если малыш однажды искалечит девицу (хотя какая она теперь девица?!) – грех будет на мне. Каюсь, я и сам не понимаю, как у детей получается… мать Витольда, опытная шляпница, выученица Толстухи Лизхен – и рыхлая, болезненная Матильда… нет, не понимаю!..

Костя со своими оставили нас.

Проклятая мнительность!..

(На отдельном листе, наискосок, корявым почерком новичка):

ПРАШЛО МЕСЕЦ

LXVIII

Говорят, грешно любоваться спящими. Грешно и опасно. Тетка Катлина стращала: ежели, значит, тело очнется, а душа на миг припоздает, из горних-то высей, – можно самому в пустой взгляд навеки кувыркнуться. Станешь дурачком, вроде Лобаша. Брехала тетка, наверное. Лобаш таким родился, никому в сонные глаза не смотрел.

Спи, Тильда.

Улыбайся во сне.

Вит ничего… еще чуточку посмотрит и купаться побежит.

Но вместо купания юноша, неожиданно для себя самого, отправился бродить по обители. С отъездом Базильсонов забавы прекратились, жизнь вошла в размеренную колею, сделалась пресной. Вит даже заскучал по мельнице. Сейчас мешки таскать, и то в охотку! Когда б не Матильда, совсем тоска бы одолела… Временами мечталось: враги, пожар и он, Вит, крушит супостатов вдребезги, заодно спасая девицу из огня. Ну и святого отца с Дущегубом, ясное дело. Их тоже спасает. Страсть как хотелось опекать и защищать. Драться хотелось. Есть хотелось, много больше прежнего.

А еще хотелось знать: зачем он забрел сюда… В книжкин амбар. Грамоте учиться? Так Тильда спит-нежится, а мейстер Филипп ушел. Еще вчера. Обещал только к вечеру явиться.

Зато вон святой отец стоит, у стеночки.

Кричит криком, а выходит шепотом. Страшным, сорванным:

– Нет! И еще раз говорю тебе: нет!

Пальцем в налойный столец тычет. На стольце свитки всякие, переплеты из кожи, с застежками. А святой отец головой мотает: ни-ни! Будто его уговаривают, злато-серебро сулят, а он на все это добро и глядеть не хочет. Тень от него по стене: худая, птичья. На святом отце плащ с капюшоном, а на тени вроде как башлык: края от ветра плещут. Виту страшновато стало. А ну как сойдет тень со стены? Дед Юзеф, помнится, сказкой пугал: «Падет день, встанет тень: „Я – Царь Змеиный! Дай в рот плюну! – поймешь язык птиц и зверей, гадов земных…“

Ф-фу, глупости…

– Подобру ль спалось, святой отец?

Замолчал фратер Августин. Щекой невпопад дернул:

– Ты?

– Я, отче. Кому ж еще быть?

– Не скажи, Витольд. Есть кому – быть. Многие тут…

Кто – многие? Ангелы? бесы? Наверное, таки бесы. Имя им… имя… юрод Хобка, бывало, пацанве рассказывал… О! Точно! Имя им – галеон! Здоровый такой кораблище, а матросят на нем чисто бесы! Искушают святого отца, коврижками подманивают, а он им – шиш в рыло. Или это святой отец просто умом тронулся? Тильда выздоровела, а на него перешло…

– Знаешь, Вит… В обитель мне надо.

– Вы б поспали, отче… А? Все легче будет. Или водичкой умойтесь, холодненькой. Мы же в обители…

– Не пори ерунду, сын мой. Думаешь, я безумен?! Верно думаешь, да неверно. Мне в мою обитель надо, в монастырь цистерцианцев. Времени много прошло, как бы не пара месяцев. Я раньше каждый месяц возвращался. Приор [35]тревожиться станет, в розыск подаст…

– Пара месяцев?! А я думал… Ладно, святой отец. Вернется мейстер Филипп, он вас и проводит обратно. Ложитесь спать, он скоро… не беспокойтесь.

Зарделся Вит майской розой. Чудно вышло – вроде он дитя малое успокаивает. Вот вернется мамка, заберет домой… Однако Августин на Витов румянец внимания не обратил.

– Не могу ждать боле! К чему мне Филипп, когда…

Монах осекся. Лицо напряглось, пошло складками. Будто святой отец прямо сейчас узрел чудо невиданное, и зрелище потрясло его до глубины души.

– Да ведь это книги! Те же книги! С виду различны, а на самом деле…

– Кто, отче?

– Притворщики! Лицемеры!

– Да кто же, наконец!

– Двери! Двери – книги! Книги – двери!..

– Святой отец! Поспать бы вам… капельку…