Хент

— Старшина, нельзя обращаться так неуважительно с фирманом султана. Когда его берут в руки, то прежде всего целуют, а потом уже читают.

Старик поднес лист к губам и возвратил его.

— Тысячу раз говорил я крестьянам про новый закон об увеличении налога, и все-таки они ничего не понимают и твердят свое, — заговорил сборщик податей с особенной горячностью. — Ведь и я — человек, выхожу иной раз из терпения и приказываю бить их. Даже осел, если раз тонул в болоте, в другой ни за что не пройдет по этому месту, хоть ты его убей. Но у этих крестьян нет и ослиного ума. (Томас-эфенди очень любил брать примеры и сравнения из жизни ослов). — Послушай-ка, что я тебе расскажу. Ты ведь знаешь, Хачо, что многие деревни Алашкерта находятся в моих руках. Однажды один из крестьян кончил жатву, смолотил и, собрав чистый хлеб в амбар, попросил меня смерить и взять себе положенную десятую долю. Я не захотел взять хлебом и потребовал денег. У крестьянина денег, конечно, не оказалось, и он старался доказать мне, что я не имею права получать казенный сбор деньгами, а должен взять пшеницей. (Терпеть не могу, когда мужик — этот осел — начинает говорить о праве). — Ну, подумал я, задам же я тебе жару, увидишь ты у меня, что такое право! — Хлеба я так и не измерил и уехал. Пошли дожди, пшеница от сырости вся зацвела и сгнила. Тогда я приехал и потребовал пшеницы, сказав, что от своего права не отказываюсь. Но где он мог взять ее? Хлеб весь сгнил. — Уплати в таком случае деньгами, — сказал я. Денег опять не оказалось, и я, приказав высечь крестьянина, продал его волов и получил все, что мне следовало. После этого он сделался таким осторожным и ласковым, что на нем хоть воду вези. Завидев меня за версту, он снимает шапку и низко кланяется. Вот как нужно обращаться с людьми.

— Разве это справедливо, а совесть? — спросил старик Хачо тихим голосом, точно боялся, что эфенди его услышит.

— Что значит совесть? — ответил сборщик с презрением. — Власть и совесть две разные вещи Ты вот сорок лет управляешь этим селом, но до сих пор не понял еще, как нужно управлять. Ты слышал сейчас басню ходжи Насрэддина об ослах, но я приведу тебе лучший пример. Однажды одного пашу назначают начальником губернии. Не успев принять должности, он сейчас же приказывает изловить несколько человек, арестовать их и казнить. Возможно, эти люди были невинны, но паше до этого нет дела — ему необходимо было казнить несколько человек, чтобы держать народ в страхе. Вот что значить власть! Если б я поступил иначе с тем крестьянином и не проучил его, то другие крестьяне перестали бы почитать меня.

Томас-эфенди рассказывал о своих поступках так же просто и спокойно, как курд хвалится своими разбоями. Какая же разница между этим армянином и Фаттах-беком? Только та, что один был низким хитрецом, а другой — смелым, надменным разбойником. С одним из них и должна была связать судьбу несчастная Лала. Любила ли она кого-нибудь, об этом ее никто не спрашивал.

XIV

Не закончив всех своих дел в селе О… Томас-эфенди должен был остаться у старика Хачо на несколько дней.

К Хачо заезжал каждое лето молодой человек из Араратского уезда, обычно покупавший у старшины овец, рогатый скот, шерсть и продукты для отправки в Александрополь и Эривань.

В обмен он привозил такие товары, каких здесь не было: ситец, холст, сукно, чай, кофе и разные мелочи. Такие мелкие торговцы имеют большое значение для деревень, подобно селу О… отстоящих далеко от города. Они дают крестьянину то, что ему нужно, а взамен берут те предметы, в продаже и отправке которых крестьянин встречает большие затруднения, в особенности в таких местах, где нет хороших караванных путей и из-за разбоев сношения с другими странами почти невозможны.

Каждое появление этого молодого человека в доме Хачо приносило большую радость. Он был у них своим человеком, и все обращались с ним, как с членом семьи. Прибыв в село О… он гнал свой маленький караван, состоящий из нескольких навьюченных лошадей, прямо к дому старика Хачо, снимал груз и гостил у них по нескольку недель, до распродажи товара, а затем отправлялся в дальнейший путь.

Днем позже приезда Томаса-эфенди появился в деревне и этот молодой купец. Он встретил сборщика у ворот дома Хачо, когда снимал тюки с лошадей.

— А! Ты здесь? — воскликнул молодой человек, подходя к эфенди и беспрестанно крестясь. — Тьфу! дьявола встретил; значит, опять мне не повезет… Во имя отца и сына!..

Эфенди громко расхохотался, взял за руку молодого человека и, глядя ему прямо в глаза, сказал:

— Чудак ты, хент! Тысячу раз говорил я тебе, что ты чудак. Скажи-ка лучше, привез ли ты для меня рому?

— Привез я тебе отравы, чтобы ты выпил и несчастные крестьяне избавились от тебя, — ответил он так же насмешливо.

Собралось несколько крестьян, которые помогли снимать тюки с лошадей. Эфенди, найдя неудобным шутить с чудаком при крестьянах, поспешил удалиться, сказав, что торопится в село по делам и что обедать они будут вместе.

— С тобой хлеб есть грешно, — сказал молодой купец.