Хэп, хэп, мистер!

Рис. 1. Характерная афиша путешествующего театра водевиля. Она относится к 1913 году, когда Чарли Чаплин (обозначен крестиком) совершал свое последнее турне в Лос-Анжелос. Следует отметить, что подобного рода афиши можно видеть и сейчас.

Далее – куплетисты – трансформаторы, импровизирующие конферансный разговор с публикой (что удается, впрочем, редко из-за особенного пуританизма американцев). Наконец, центральный номер программы, специально для мужчин: около десятка девиц в коротеньких юбочках демонстрируют уже не только собственно «ножки», но и до «выше колена».

Первоначально это делается в групповом порядке, затем каждая делает то же в зависимости от индивидуальности. Уменья танцовать от девиц не требуется, необходимо только, так сказать, «поднести ногу» публике.

Еще несколько эстрадных номеров, и все заканчивается оркестром испанцев, румын или американцев, т.-е. «национальной музыкой», – джаз-бандом.

В результате – публика уходит, казалось бы, довольной. Только изредка случаются инциденты. Так, например, исполняющий должность мэра города Нью-Йорка обратился к населению с воззванием, призывающим жителей помочь искоренить порнографические картины и отдельные выступления в водевилях и кино Бродвея и Ист-Сайда.

Порнография в кино – результат общепризнанного в Америке кино-кризиса. Появление ее в водевиле также является знаменательным признаком неблагополучия, тем более, что водевиль только умелым балансированием избегал порнографии, которой он был всегда близок.

Все это значит одно – старые формы водевиля уже приедаются, и это прежде всего чувствуют его акционеры. И, принимая во внимание парадокс, гласящий: после Нью-Йорка и Чикаго вся Америка – сельская провинция, – ясно, что вскоре неудовлетворенность водевилем станет общеамериканским явлением. Компании водевилей придется пополнить свои склады свежими «продуктами».

Эти продукты имеются в отдельных театральных номерах водевиля, и их придется свести вместе и создать своеобразный театр водевиля, который и заменит нынешнюю дешевку.

Пока же – после перечисленных номеров программа закончена, касса подсчитывает барыш, публика, спускаясь на лифте со 2-го яруса, успевает забыть виденное, т.-е. – что и требовалось доказать.

Итак, кажется все спокойно в этом царстве «Пигли-Вигли»… Но это только кажется.

XII. Недоразумение выясняется

Есть множество людей, которые все необычное для их понимания считают бредом, вымыслом, опечаткой или недоразумением.

В данном же случае наш читатель имеет все причины для того, чтобы думать о каком-то недоразумении: помилуйте, книга, посвященная преимущественно зрелищам Америки, в частности американскому театру, – эта книга ничего не говорит о том, что мы привыкли называть театром.

Чтобы раз и навсегда покончить с этим недоразумением, скажем просто – в Америке место театра занято водевилем и кино. Вот почему нельзя говорить об американском, так сказать, академическом театре. Или, вернее, можно: имея перед глазами репертуар Нью-Йорка, вы можете быть уверены, что во всех его театрах или пойдет ужасная литературная каша, бьющая на определенные инстинкты публики, иногда на скандал (Алла Назимова), или иссушенная и неизменная в своей музейной постановке пьеса какого-нибудь классика (Шекспир! О-о-о!), или наскоро испеченная новинка – чистопробная халтура.

В лучшем случае это – чисто проделанная и с безукоризненной техникой постановка, со следами вкусов всех европейских столиц, неоригинальная, пресная.

Все это театр – бизнес, театр – дело. Нам кажется, что эти «дела» существуют исключительно благодаря простодушию американской публики, – иначе я не могу объяснить, почему американцы бывают в большинстве своих театров.

Но если ничего нельзя сказать про американский профессиональный театр, то, может быть, можно все же кое-что отметить в нем хорошее? Это можно. Впрочем доза будет умеренной.

Хороши в американском профтеатре помещения, устройство сцены, ее техника, свет. Последний – целая поэма. В новом, только-что законченном в Чикаго театре распределительная доска достойна отдельного описания.

На ней 3 ряда по 12 выключателей. Следовательно, можно управлять сразу 36 линиями. У каждого выключателя – отдельный реостат, и все 36 реостатов разделены на десять подразделений каждый. Таким образом, если все линии включены, в короткий промежуток времени можно получить 360 различных световых эффектов. Сама доска – верх механического совершенства. Все новейшие изобретения, облегчающие и ускоряющие работу, нашли блестящее применение на сравнительно небольшой доске. Электротехник должен быть поистине артистом. Вообще вопросы применения света на сцене разработаны блестяще.