Хэп, хэп, мистер!

Ничего не поделаешь, – дело! Ничего не поделаешь, – этого требует рынок! А если спроса на этот товар искусства нет, – долой его. Американец привык доверять крупным фирмам, – подавай ему мировых знаменитостей! И рынок подает.

Мелюзга, молодежь, новаторы – гибли. В результате – все новое, молодое и интересное вплоть до недавнего времени систематически и организованно уничтожалось. Все свое, американское, казалось неинтересным, не признавалось.

Вот как случилось, что Америка стала Самой отсталой в мире страной в области искусства; да и своего американского искусства в Америке не оказалось. Впрочем, гордые янки, этого не знали и не хотели знать.

И только война открыла изумленным американцам их культурную отсталость.

И только недавно появились фразы в роде нижеследующей, взятой из крупного журнала искусства: «мировая война, столкнувшая Америку лицом к лицу со старейшими культурами Европы, ярко оттенила эстетическую отсталость Северо-Американской Республики».

И американец совершенно неожиданно для себя мог бы прочесть это объявление в таком виде: «пропала американская культура, которую мы все считали здравствующей; нашедшем у…» и т. д…

VIII. Предварительное знакомство с театром Америки

Теперь, заинтересованный нами читатель, ты подготовлен услышать – если не совсем странные вещи, то во всяком случае достаточно своеобразные.

Мы приступаем к дальнейшим наброскам. Эта глава – предварительное знакомство с театром. Не удивляйся только, читатель, что у нас и в этой главе и в последующих так мало говорится о том, что ты привык называть «театром». Не удивляйся! Недоразумение выяснится.

Итак, возьмите всех футуристов, вместе с их урбанизмом и динамикой, представьте самые яркие краски в самом талантливом сдвиге и разложении, прибавьте сюда потрясающий американский детектив, бешенство темпа в чаплинских постановках, изобретательность и крепость нашей советской политики, соедините все это вместе, возвысьте в сотую степень, – и тогда у вас будет слабое представление о нынешней Америке.

Об этой стране нужно написать книги или, по крайней мере, книгу – в пару томов, поэтому мы довольствуемся этим вступлением и ставим точку.

Но театр?

Здесь многому нужно учиться. Для начала же мы набросаем отдельные куски общей картины и ограничимся лишь некоторыми особенностями американского театра, наиболее интересными.

Из огромного количества театров здесь особенно успешно работают театры водевиля – «буролески». Они рассчитаны на «холостяков», и поэтому в них больше «голых ножек», чем в Европе в обыкновенном водевиле французского жанра. Тем не менее, трико для всех ножек обязательно – в Америке не разрешается появляться на сцене с голыми ногами, так как голые ноги оскорбляют целомудрие почтенных отцов семейств. И когда приглашенная в Америку на гастроли парижская танцовщица Флора Джозиан отказалась танцовать в трико и потребовала разрешения на танцы с голыми ногами, то это вызвало скандал.

Пресса помещала целые столбцы этому вопросу. Опасались резких выходок со стороны «оскорбленной нравственно» публики, и поэтому ножки были… застрахованы в 125.000 дол.

Буролески работают с 11 ч. утра до позднего вечера и посещаются лицами более свободных профессий, так как всякий американец занят busness (читается: бизнес, – делами) с 9 до 7, до 8 он занят домашней жизнью и лишь в 9, прочтя газету, свободен.

Кроме водевиля – отдельные номера. Плоские шутки на сцене как в водевиле, так и в куплетах, принимаются неизменным «здоровым» хохотом публики. Удовольствие вызывают и 20 девиц с голыми ногами. Они делают какие-то движения на сцене – в роде танца, напоминающего кордебалет в русском провинциальном цирке. Их сменяют четыре музыканта с особо настроенными инструментами – исполняются фокс-тротты, уан-степы, шимми, ютцы.

Но главное – это джаз.

Со сцены будто проходит электрический ток в каждый стул, и публика начинает подпевать, подпрыгивать… Вагнер, Шопен, Бетховен – переложены на синкопы, под их музыку танцуют.

Танцы, танцы и танцы. Всякий человек должен танцовать. «Как-вы не танцуете?» Смотрят на ноги, – они есть. «Значит, вы больны». Не уметь танцовать – это что-то совершенно непонятное.

Любят ли американцы подлинный театр?

Судя по тому приему, который получил Московский Художественный Театр, – любят. Всюду неизменный успех, овации, близкое знакомство с московским театром.

Но любовь эта объясняется проще. Весь успех МХАТ основан на рекламе. На ней и выехал один из самых крупных антрепренеров Америки, привезший москвичей, – Макс Гест. А так как реклама в Америке – дело не шуточное, то честь и слава американской предприимчивости МХАТ (в лице Геста) и неслыханной еще нигде рекламной части, покрывшей все остальные «части» МХАТ.

И все же – американцы народ молодой, и то, что они имеют, – прекрасные элементы театра, но театра у них нет.

Мейерхольд в своем театре орудует сейчас элементами почти американского театра, но, кроме того, он знает, «что надо делать» и «что такое театр», чего у американцев нет.