Хеппи-энд на две персоны

За оставшееся до приезда Зигиных молодцев время он успел выпотрошить компьютер и безвозвратно испортить материнскую плату. Но не жесткий диск. Коробка, в которую был помещен накопитель, не поддалась ни секатору, ни молотку, а топора у Кущина в хозяйстве не водилось, как не водилось и подходящей отвертки, чтобы диск извлечь нормальным способом, не корежа и не уродуя оболочку.

От безысходности он сунул детали компа в автоклав, чтобы под действием высокой температуры хоть что-то нехорошее произошло с хардом. Приварился бы он к коробу, что ли. Но включить камеру забыл – просто забыл, закрутившись, засуетившись, разнервничавшись.

Не нужно было слишком ломать себе голову, чтобы угадать сценарий, подготовленный для него Шульцем. Приедет он сюда не один, а с командой. Исключительно ради того, чтобы узнать рецепт и технологию. Василий откажет, к нему применят силу. Он сломается и все им выложит. Его убьют.

Звать на помощь полицейских бессмысленно. Первое, что он сделал вчера после утренних переговоров с Шульцем  – это написал обращение в интернет-приемную Главного управления по борьбе с наркотиками, что на Петровке. Рассказал о намечающемся наезде. Попросил о помощи на утро понедельника. Засаду чтобы опера какую-нибудь устроили или что-то другое предприняли – им виднее, они спецы, а не к. б.н. Кущин.

После чего Зига резко поменял свои намерения. Отнюдь не случайно, как виделось Василию. У Шульца везде свои люди, и на Петровке тоже.

Звонить в районный отдел полиции? Чушь, что он им скажет? Меня хотят убить? И что ему ответят? Будет труп, будет и выезд? Или: мы вам не охранное агентство, обращайтесь туда.

Нужно что-то придумать, чтобы Зигины планы сломать. А потом видно будет. Главное, ускользнуть от мафии, и еще – главное, чтобы Саша все сделала правильно. В этом он сомневался.

Он заранее приготовил отвар. Хороший, насыщенный. Наперстянка, родиола… Что еще… Лимонник… Можно и левзеи щепоть. На пределе человеческих жизненных возможностей. Но он не имел права рисковать. Приступ должен быть сильный и убедительный. Не для бандюков убедительный, нет. Для медиков.

Вася нужен «Линейке флоры» живым. До тех пор, конечно, пока не выложит им свой секрет. Он уверен – они вызовут для него неотложку.

Боль была ошеломляюще острой. Грудь отказывалась дышать. Но он успел бросить в трубку: «Вскрой коробку». И сполз на пол в прихожей, и глаза его вышли из орбит, и дышал он со свистом, часто и меленько. Рукой, неудобно вывернутой кверху, вцепился в край тумбочки, возле которой упал, вторая рука рвала ворот свитера.

Сквозь пелену боли видел Шульца, вышедшего из кабинета и задумчиво на него смотревшего сверху вниз, и его шестерку, застывшего в дверях Васиной спальни и вопросительно уставившегося на босса.

Тот не спеша приблизился к Кущину, потрогал пульс на шее, ругнулся сквозь зубы.

– Чем это ты его так приложил? – спросил подручный. – А сам говорил, что с «ботаником» аккуратно нужно.

– Заткнись. Вызывай «Скорую». Скажи, дадим денег, если через пятнадцать минут приедут. Много дадим денег.

Медики приехали минут через двадцать, все это время Шульц мотался по квартире, сунув руки в карманы брюк, а боров с кликухой Кряк сидел на корточках рядом с полулежащим у стены Василием и внимательно всматривался ему в лицо, сведенное гримасой боли и страха, но Кряк, судя по всему, «ботанику» не верил.

Поверить пришлось, после того как фельдшер «Скорой помощи» сделал Кущину кардиограмму, а затем извлек из нагрудного кармана своей медицинской спецовки измятый блистер с нитроглицерином и предложил больному таблетку. Таблетка улеглась Кущину в ладонь.

«Ну да, конечно», – подумал он с сарказмом и подбородком отправил ее в раструб вязаного рукава, напоследок махнув языком по опустевшей пятерне, имитируя исполнение приказа. Ему рано идти на поправку. Приступ должен продлиться.

Когда его транспортировали на носилках в машину «Скорой», он смог увидеть возле подъезда «УАЗ Патриот», принадлежащий «Линейке флоры». На водительском месте кто-то сидел, напряженно вглядываясь в происходящее, но из внедорожника так и не вышел.

Кущину было худо, однако, лежа в мчащемся по шоссе белом микроавтобусе, он тихо радовался, что хитрость удалась. Решивший сопровождать его Щульц, сидящий на откидном стульчике в салоне, хмуро всматривался в лицо «ботаника», стараясь понять, отчего он так счастлив.

Зигины деньги творили чудеса. Медперсонал в приемном отделении забегал при появлении носилок с «тяжелым» пациентом, а в течение последующих минут появился дежурный врач.

Зига взял его за рукав, отвел в сторонку, что-то внушал, тот сосредоточенно слушал. Кущин слегка приподнялся от подушки, напрягая слух, а потом бессильно уронил голову обратно. Все плохо. Опять все плохо.

Шульц договаривался с терапевтом не только об отдельной палате. Он ставил врача в известность, что пришлет сиделку, проверенную и надежную, не в обиду будет сказано местным нянечкам и медсестрам. Но Зигмунд должен быть уверен, что присмотр за его другом будет неусыпный и надлежащий.

Врач не возражал.