Херсонес-Херсон-Корсунь (стихотворная повесть)

Архистратиг патриций Алеат

И порт расчистил для стоянки флота.

Еще столетье... и, почти как встарь, На стогнах — торг, толкучка, гул оравы, И каждый вносит лепту на алтарь,

Но далеко, увы, до прежней славы.

Когда тумены яростных татар

Под бунчуком хромого Субудея

Ворвались в Крым и, как степной пожар,.

В два дня спалили славную Сугдею, То старый город не был покорен,

Но срок ему неумолимым роком

Уже отмерен — Корсунь обречен

У Золотой Орды почти под боком.

Еще серпом махал на поле жнец

И вел рыбак добычливую ловлю,

Но хлынул в Крым из Генуи купец,

Отбил барыш, прибрал к рукам торговлю.

Ютился житель в тесноте домов,

Молил с надеждой в сумраке часовен:

«Не оставляй, всевышний, без кормов, Не угаси, господь, огонь жаровен...»

Под дробь копыт, под свист кривых клинков, От жажды крови ноя и зверея,

У рубежа тимуровых веков

Головорезы хана Едигея

Ворвались в город... Он дотла спален, Разграблен вдрызг. Руины, пепелище...

Был Хероcонес, был Корсунь, был Херсон!

Увы, осталось только городище...

Нет, не святой водою окроплен

Клочок земли полуденного края!

Ты потревожь его бессрочный сон,

Воспоминаньем время возвращая.

Пусть в струях Леты — Тартара реки —

Нашла забвенье сотня поколений —

Ты ощути тепло чужой руки

В холодном камне рухнувших строений.

Пусть полон склеп безмолвных черепов, Но их оскалы не посеят страха,

Когда ты искрой мысли, силой слов

Поднимешь к жизни мертвых из-под праха.

При свете дня, в безлунье, при луне, В молчаньи штиля, в реве непогоды

Всплывают явью, как в тревожном сне, Былых времен событья, эпизоды.

Давным-давно огонь лампад угас, С известки хмурь святого лика смыта, Алтарь упал, исчез иконостас,

До стертых плит базилика разбита.

Но, видишь, спичка вспыхнула в ночи

Над беспробудно-мертвенным покоем —

Как будто слабый огонек свечи

Затрепетал от вздоха над налоем...

На море — крейсер, дым и свист турбин: Двадцатый век, совсем другая эра!

Нет, это режет вспененный Эвксин, На север правя курс, пентеконтера...

Толпу ребят ведет музейный гид,

Они галдят и полны интереса —

в их голосах, прислушайся, звенит, Как эхо, смех мальчишек Херсонеса...

Иная жизнь сейчас бурлит окрест,

Тысячелетья скрыты под ногами,

Но на прошедшем не поставить крест —

Оно навечно остается с нами.