Херувим. Том 1

Горничная Оксана налила полковнику крепкий кофе, генералу жидкий чай с мятой и бесшумно удалилась. Несколько секунд оба молчали. Райский осторожно пригубил кофе, кинул в рот шоколадную конфету. Он уже понял, что засранец Стас Герасимов, единственный сын генерала, уцелел. В противном случае все в этом доме выглядело бы не так обыденно и старик разговаривал бы совсем иначе.

– На взрыв наши выезжали или милиция? – спросил Райский, дожевав конфету.

– Не было никакого взрыва. Стас увидел с балкона, как возятся у машины двое в трикотажных шапках, и догадался вызвать милицию. Хотя бы на это мозгов хватило. Приехали и милиционеры, и наши. Следователь Чижов из районного управления. Не знаешь такого? – генерал брезгливо поморщился.

– Нет. Вам с Натальей Марковной он не внушил доверия? – догадался Райский.

– Какое там доверие? Шут гороховый. Хихикает, будто его все время кто-то щекочет. Не надо нам такого, Миша. Я ему ничего рассказывать не стал. Что толку?

– И правильно, – кивнул Райский, – в любом случае расследование должно проводиться на самом высоком уровне.

– Миша, я бы хотел, чтобы ты занялся этим, – тихо произнес генерал и отбил короткими пальцами дробь по стеклянной столешнице, – думаю, у твоего начальства возражений не будет.

– Конечно, Владимир Марленович.

Генерал подробно и четко изложил Райскому все от начала до конца.

– Да, повезло, – покачал головой полковник, – а где же он сам?

– Расслабляется, – генерал криво усмехнулся, – день провел в оздоровительном комплексе, потом отправился с очередной бабой в ресторан, у нее, вероятно, и заночует.

– И много их у него?

– Ну, штуки три точно есть. Две постоянные и обязательно какая-нибудь одна временная.

– Вы с Натальей Марковной знаете хотя бы двух постоянных?

– Одну. Ту, у которой он ночевал, когда все произошло, – мрачно пробормотал генерал.

Райский давно заметил, что генерал не курит. Раньше он дымил каждые полчаса, предпочитал крепкий американский «Кэмел». Теперь даже пепельница на столе не стояла. Полковнику после чашки крепкого кофе очень хотелось закурить, и он решился вытащить свою пачку.

– Прости, Миша. Только на балконе, – развел руками Владимир Марленович, – я, видишь ли, недавно бросил и пока очень болезненно отношусь к дыму. Хочется, но нельзя.

Они вышли на балкон. Райский закурил. Генерал глядел в желтоватое вечернее небо и жадно вдыхал запах дыма.

– Женщина, у которой ночевал Стас, замужем, – проговорил он, обращаясь скорее к смутному шпилю Останкинской башни, чем к своему собеседнику, – ее зовут Галина, по мужу Качерян. Она внучка няни Стаса. Ей было пятнадцать, когда мой засранец впервые переспал с ней. И до сих пор спит иногда. Сейчас ей тридцать. Муж армянин, художник, работает у Стаса на фирме. Есть ребенок, мальчик.

– Где же были муж и ребенок, когда Стас там ночевал? – быстро спросил Райский.

– Ребенок у бабушки, муж в командировке.

– Погодите, Владимир Марленович, получается, у вашего сына пятнадцать лет длится роман с этой Галиной и муж ни о чем не догадывается?

– Миша, там нет никакого романа, – генерал раздраженно повысил голос, – он с ней просто спит иногда, и все.

– Ну хорошо. Не важно, как это называть. Она успела выйти замуж, родить ребенка, Стас взял ее мужа к себе на фирму, и тот не подозревает...

– Откуда я знаю, черт возьми, подозревает он или нет?! – старик так закричал, что Райскому стало его жаль.

– Может, все совсем просто? Армяне – люди горячие, ревнивые, – осторожно предположил он.

– Может быть, – кивнул генерал, уже вполне спокойно, – я тоже думал об этом. Но, во-первых, Рубен Качерян страшно дорожит своей работой, а во-вторых, командировка весьма сомнительная. Он уехал в Петербург. Он постоянно туда ездит. Там у него вторая, неофициальная, семья.

Полковник тихо присвистнул, загасил сигарету.

– Ого! Откуда у вас такие подробные сведения?

– От Стаса. Как-то проговорился случайно.

– Случайно ли? – Райский попытался взглянуть генералу в лицо, но видел только темный невыразительный профиль. – Зная вас, Владимир Марленович, я могу представить, как вы осуждаете сына за эти отношения. Может, он просто выдумал историю про вторую семью художника Качеряна, чтобы как-то оправдаться перед вами?

– Ничего он не выдумал, – поморщился генерал, – во-первых, мой сын никогда не брал на себя труд оправдываться передо мной и перед матерью, а во-вторых, это было несложно проверить. О второй семье Качеряна знают почти все на фирме. А жена его, между прочим, не догадывается. В такой ситуации вполне логично предположить, что муж, в свою очередь, понятия не имеет о ее личной жизни, – генерал произнес это резко, брезгливо, у него даже голос изменился.

– Пойдемте в комнату, Владимир Марленович. Холодно. Вдруг простудитесь? – сказал Райский после долгой тягостной паузы.

– Что это ты, Мишка, со мной разговариваешь как с немощным стариком? Ты точно так же можешь простудиться, – проворчал генерал уже своим нормальным, начальственным баритоном.

Они вошли в комнату, Владимир Марленович прикрыл балконную дверь и тяжело плюхнулся в кресло.