Хетты и их современники в Малой Азии

У нас нет, например, никаких доказательств, что хеттская эпическая поэзия, хотя она и содержит некоторые элементы, связывающие ее с фольклором, представляет собой «замороженный» вариант устного творчества, как это произошло с гомеровским эпосом с появлением письменности. Скорее наоборот — эти традиционные элементы были лишь реминисценциями месопотамской литературы, и тексты, которые мы склонны рассматривать как литературные произведения, на самом деле были упражнениями, весьма распространенными в месопотамских школах писцов. Большая часть этих упражнений заключалась в том, что юные писцы копировали старые тексты. И в этой связи появился своего рода свод традиционных текстов, который переписывался неоднократно в течение столетий существования клинописи повсюду, где она была распространена.

Литературные тексты занимали в этом своде довольно незначительное место: преобладали тексты молитв, словари и различные документы. Совсем непонятно, почему в этот ряд вообще вошли индивидуальные литературные тексты. Не исключено, что они сохранились скорее из просветительских, консервативных соображений, а не потому, что их стремились сберечь из-за популярности или художественных достоинств.

Та же консервативная традиция прослеживается в стремлении дословно сохранить древние тексты. Однако со временем писцы могли частично изменять древние тексты, переводить месопотамские тексты на свои языки, и, таким образом, оригинальные копии были дополнены местными подробностями. В результате в Хаттусе возникали литературные тексты, основанные на месопотамских традициях, но зачастую имевшие типично хеттский «оттенок». Так, эпос о Гильгамеше сохранился в архивах Богазкёя не только в первоначальной аккадской версии, но и в переводах на хурритский и хеттский языки. Судя по тому, что осталось в хеттской версии, те части эпоса, которые относились к городу Уруку и интересовали главным образом жителей Месопотамии, были сокращены для анатолийских читателей. И наоборот, эпизод борьбы с Хумбабой, происходившей на территории хурритов, вдали от центров месопотамской цивилизации, явно был расширен и дополнен в угоду читателям этих областей. Кроме того, переводы на хурритский предполагают, что эпос о Гильгамеше стал известен хеттам через посредство хурритов.

Другие заимствованные литературные тексты тоже восходят в основном к хурритским, хотя часто они не что иное, как копии с аккадских прототипов. В остальных случаях явно чувствуется, что за основу взяты ханаанские источники.

Наиболее сохранившиеся тексты хурритского происхождения рассказывают о боге Кумарби, о том, как он захватил царство богов, и о его безуспешной борьбе за это царство с богом Тешубом.

Отдельные сцены эпоса о Кумарби интересны не только тем, что напоминают аналогичные эпизоды у Гесиода и других греческих авторов, но также потому, что строки эпоса имеют, по-видимому, метрическую структуру. Обычная строка состоит, как правило, из двух полустиший, каждый из которых имеет два ударных и несколько безударных слогов. Этот метрический стих, видимо, не местного происхождения, а заимствован, как и многие другие, из Месопотамии. Каждая строка содержит одну синтаксическую единицу, и это в сочетании с традиционными повторами речи и описаниями событий придает стиху размеренное звучание, которое замечаешь только в достаточно длинных отрывках.

Один из них мы приводим в переводе проф. Г. Г. Гютербока, сделанном как можно ближе к оригиналу, даже в ущерб нормальному порядку слов в английском языке (внастоящем издании отрывок эпоса дан в русском переводе с оригинала Вяч. Вс. Иванова (В. В. Иванов. Луна, упавшая с неба. Древняя литература Малой Азии. М., 1977, с. 127–128)):