Хевен, дочь ангела

– Ну чем тебе плохо? Небось, никогда так хорошо не было? Разве я не спасла тебя, скажи? Так и жила бы, как беспризорная. А теперь ты – как заново рожденная, вся свеженькая, чистенькая. Теперь благодаря мне тебе не стыдно показаться перед людьми.

– Да…

– Да… и что?

– Да, мама.

– Вот видишь, – промолвила Китти, вытирая мне волосы выцветшим розовым полотенцем, а потом взяла другое, чтобы вытереть раздраженное тело, – выжила ведь, ничего не случилось? Кожа красная – так это не страшно. Побаливает – так любое лечение неприятно. Пострадала немного, зато чистая и здоровая.

Туман в ванной осел. Голос Китти действовал на меня завораживающе, убаюкивающе и придавал определенное чувство уверенности, даже боль проходила. Потом она стала расчесывать мои еще влажные волосы.

Раз – ой, больно!

Волосы сильно спутались, и Китти принялась распутывать их с такой решительностью, что, казалось, была, в крайнем случае, готова и повыдергать их ради этого.

– Дайте, я сама! – воскликнула я, вырывая у нее из рук расческу. – Я знаю как.

– Ты знаешь как?! Уж не ты ли столько лет простояла на ногах, ухаживая за чужими головами, так что ноги начинали гудеть? Уж не ты ли читала книжки про волосы, а?

– Нет, – прошептала я, стараясь вначале руками распутать волосы, прежде чем снова приняться за расческу. – Просто я знаю свои собственные волосы. Когда их моешь, их не надо особо взлохмачивать и перепутывать, как вы это делали.

– Ты будешь меня учить, как мне делать свое дело?

В этот момент внизу хлопнули дверью. Раздался мягкий голос Кэла:

– Дорогая, ты где?

– Здесь, наверху, милый. Помогаю бедному ребенку освободиться от грязи. Сейчас я закончу с ней и позабочусь о тебе. – Потом Китти прошипела мне в ухо: – Смотри не жалуйся ему. Что мы тут делаем, когда мы одни, – не его поросячье дело, ясно?

Я кивнула и поплотнее завернулась в полотенце.

– Дорогая, – обратился Кэл к Китти, стоя за запертой дверью ванной, – я купил одежду для Хевен, включая пару ночных рубашек. Но я не знал ее размера, поэтому выбрал наугад. А теперь я пойду вниз приготовить софу.

– Она не будет спать внизу, – каким-то странным голосом отрезала Китти.

Похоже, Кэла ее ответ сильно удивил.

– Что ты хочешь сказать? Вторая спальня забита этой твоей керамикой, которой место в мастерской. Ты ведь знала, что приедет Хевен, и надо было вынести все это, но ты не сделала этого. Ты же собиралась положить девочку на софу, а теперь не хочешь. В чем дело, Китти?

Китти натянуто улыбнулась мне. Она молча подошла к двери и строго посмотрела в мои испуганные глаза:

– Ни слова ему, дорогая, ни одного слова, ты слышишь? Ни единого слова ему…

Откинув волосы назад, она придала себе обворожительный вид и чуть приоткрыла дверь:

– Она такая лапочка, такая послушная. Ну-ка, дай мне одну рубашку, а тебя мы скоро увидим, но попозже.

Китти захлопнула дверь и небрежно подала мне изящную тонкую ночную рубашку из ситца.

Раньше у меня никогда не было ночной рубашки, но я всегда представляла себе, как когда-нибудь надену ее. Для меня это было вершиной роскоши – особая одежда для сна. Но как только я ее надела, предвкушение радости сменилось неудобством.

Новая и потому жесткая ткань терла и без того раздраженную кожу, а кружева на шее вообще воспринимались как наждачная бумага.

– Помни теперь: все твои полотенца, зубные щетки будут белого цвета или почти белые. Мое все – ярко-розовое, а у Кэла – черное. Не забывай смотри.

Китти улыбнулась, открыла дверь и выпустила меня из ванной, а потом провела в шикарную огромную спальню рядом с ванной.

Кэл был там. Он уже начал было расстегивать брюки, но быстро привел себя в порядок, покраснев, когда мы вошли. Я низко опустила голову, чтобы скрыть неловкость.

– Китти, ей-богу, – с раздражением произнес Кэл. – Ты что, не можешь постучать, когда входишь? И куда ты собираешься класть ее здесь? В нашу постель?

– Вот именно, – с вызовом и без колебаний ответила Китти. Я взглянула на нее, чтобы посмотреть на ее выражение лица – странное было выражение. – Она будет спать посередине. Я с одного края, ты – с другого. Ой, ты знаешь, эти девицы с гор – они такие дикие, бессовестные, и за этой тоже нужен глаз да глаз, так что я ее не оставлю спать одну, пока не выдрессирую.

– Господи боже ты мой! – взорвался Кэл. – Ты что, с ума сошла?!

– Я тут самая нормальная из вас.

Что за чепуху она городит?

– Нет, Китти, я этого не позволю! Или она будет спать внизу – или мы отвозим ее обратно!

Он восстал против нее – ура!

– Что ты в этом понимаешь? Ты рос в большом городе, а у этой девчонки нет никакой морали, и мы должны дать ей ее. Урок за уроком, и начинаем немедленно, сегодня же. Вот когда я ее воспитаю – пусть спит внизу на софе. А пока – нет.

Кэл наконец бросил взгляд на мое лицо, хотя я старалась держаться за спиной Китти.

– Боже мой, что ты сделала с ее лицом?

– Отмывала.

Он замотал головой из стороны в сторону, как бы не веря собственным глазам.