Хякки Яко (СИ)

После того как Тэкеши-сан объявил им о том, что созданный ими Альянс пока что существует лишь на словах, Хаширама улыбнулся, представляя как вновь придётся знакомиться со всеми Старейшинами нового Клана, сидеть на пирах, говорить тосты за здравие и тысячи раз повторять клятвы и заверения в дружбе. С Учихами всё так и было, хотя, стоит отметить, что пир походил скорее на похороны, а клятвам никто всерьёз так и не поверил, и если бы не воля Мадары… ну да будем об этом, всё одно реальность оказалась непомерно далека от всех его ожиданий.

В тот момент, когда Глава Клана Кагуя, весело скалясь, извлёк из-за спины два свитка, что Хаширама даже в сложенном состоянии не мог обхватить двумя руками, Сенджу понял что просто не будет. И Кагуя лишь уверил его в этом, когда предложил им встретиться тут же через неделю, да бы: «Юные дарования смогли детально ознакомиться с его предложением». Хаширама согласился, перед этим незаметно пнув Мадару, что явно хотел вставить пару слов, но сдержался, лишь зло глянув на друга. А на следующий день Хаширама как никогда чётко осознал, что всё не просто плохо, нет всё было просто ужасно.

Свитки подобной длины и ширины юный Сенджу видел лишь пару раз, во время поездок Деревню Узумаки — на такие они наносили сложнейшие из своих печатей, что без преувеличения могли включать миллионы различных символов. Да что тут говорить, если этим чудовищем можно было обмотать весь его дом, причём не один раз! Но скрепя сердце и собрав волю в кулак, Хаширама принялся за работу, вчитываясь в аккуратные строчки текста, как назло написанные невероятно мелким извилистым почерком.

Шесть дней спустя они с Мадарой встретились, и по красным глазам друга, в зрачках которого не было ни одного томое, Хаширама понял, что не у него одного была тяжёлая неделя, вот только это был не конец. Да, они смогли осилить этот крючкотворный ужас, который, несмотря на всё отвращение и ненависть, что успели скопиться в разумах юных Главы Кланов по отношению к несчастному произведению чего-то сумрачного гения, стоит признать, содержал в себе не мало дельных и по настоящему полезных предложений.

Хаширама вновь поразился той уверенности и непоколебимости, что проявил Тэкеши-сан. Он ведь не мог знать о том, как сложатся их переговоры, не ведал даже перекинутся ли они хоть парой слов, но всё равно подготовил целый свод законов и правил, довольно точно разбивающий обязанности и зоны интересов внутри Деревни, а так же чётко регламентирующий ответственность за те или иные преступления, как против Кланов и обычных мирных жителей, так и против Альянса в целом. Нуу, точнее будет сказать что этому были посвящены где-то две трети всего свитка, но вот остальное… Собственно, именно содержание оставшегося текста так взбесило Мадару, и поставило в ступор его самого… в первый раз.

На последних страницах, после законов, правил, регламентов и общих сводок, Глава Клана Кагуя детально расписывал кто, сколько и чего именно должен его Клану за подобную красоту. И уж стеснением или робостью Кагуя не страдал. Многочисленные налоговые послабления, беспрепятственный проход сквозь любую частную собственность, отсутствие досмотра на пограничных пунктах, неприкосновенность перед законом и возможность самостоятельного вершения суда, так же полная монополия на ряд товаров, неприкосновенность границ территории самих Кагуя, право Вето на ЛЮБОЙ указ главы Деревни, а так же частичная независимость и возможность как ведения самостоятельных воин и конфликтов, от лица Клана, так и напротив неучастие в любых военных столкновениях Деревни, если таковые не совпадают с интересами Кагуя. И это лишь малая часть того, что Тэкеши-сан требовал для своего Клана. Конечно стерпеть подобного Мадара не мог, собственно, в день назначенной встречи он демонстративно сжёг свиток на глазах у Повелителя Костей, после чего довольно резко и не стесняясь в выражениях высказал всё что он думает о «таких союзниках». С лица же Тэкеши-сана, за всё время монолога его друга, не сходила улыбка, и после того как Глава Клана Учих чутка выдохся, потеряв первоначальный запал, уже Глава Клана Кагуя взял слово.