Хякудзё: Эверест Дзэн

Ум Хякудзё настолько ясен, что вопрос "Что же такое ум, находящийся за пределами слов и речи?" звучит совершенно бессмысленно. Он ответил: "Это не ум, и между речью и словами, с одной стороны, и умом - с другой, нет взаимосвязи". Это два отдельных явления, развивающихся в одном направлении, но никогда не встречающихся. Поскольку все это находится за пределами ума, речи и слов, человек, наделенный пониманием, никогда бы не спросил: "Что же такое ум?.." Ведь ответ обязательно будет состоять из слов.

Об этом уме ничего нельзя сказать. Этот ум можно лишь почувствовать, познать на опыте. Если бы человек спросил, как познать на опыте ум, лежащий за пределами слов и речи, это небольшое различие в порядке слов породило бы огромное смысловое различие. Это бы доказало, что человек - гений. Он понимает, что существует нечто за пределами слов и речи, и не хочет принуждать собеседника низводить то, что находится за пределами слов и речи, к простым словам.

Но Хякудзё был очень терпелив. Он вынужден был быть таким, так как работал на базарной площади, а не в дзэнском монастыре: не только с подлинными искателями, но и со случайными любопытствующими. Такие нередко просто задают вопросы, чтобы посмеяться...

На протяжении тридцати с лишком лет я ездил по этой стране. Я встречал людей...

Я собирался сесть на поезд. Остановка длилась десять минут, но кто-то держал меня за руку и говорил: "Скажи мне только, что такое истина?"

Я отвечал, что объяснение займет некоторое время и я пропущу свой поезд. Это совсем не тот вопрос, на который я могу ответить прямо сейчас. Необходимо определенное понимание, и только тогда я смогу лишь указать нужное направление. Это невозможно сделать, когда поезд начинает двигаться.

Я встречал людей на улицах, которые говорили мне: "У меня нет времени для медитации. Не мог бы ты сказать вкратце, что такое медитация?" Весь мир полон таких людей: всегда спешащих и желающих в спешке познать высшую истину.

Этот же человек даже не понимал, что было сказано. Обладай он хоть крохами разума, он бы остановился. Остановившись, он, возможно, смог бы что-то увидеть. Но вместо этого он продолжал спрашивать: "Что же такое ум, лежащий за пределами слов и речи?" Хякудзё не повел себя так, как должен был бы повести себя с подлинным дзэнским искателем. Перед ним стоял просто любопытствующий. И он ответил: "Нет ума за пределами слов и речи". Он говорит, что за пределами слов и речи нет ума.

He-ум - это пустой ум.

He-ум - это пустое сердце.

Больше об этом ничего нельзя сказать: он пуст, в нем нет того, что ты называешь "умом".

Тогда монах сказал:

- Если за пределами слов и речи нет ума, что же такое ум в действительности?

Он все больше и больше упорствует в своей тупости. Всё уже сказано. Если бы он действительно искал истину, он бы спросил, как проникнуть в то пространство, о котором ему говорят. Какой можно использовать прием, какой метод... но он не интересуется ни приемами, ни методами - он вновь и вновь донимает учителя вопросами.

- Если за пределами слов и речи нет ума, что же такое ум в действительности?

Хякудзё ответил:

- Ум не имеет формы и качеств. Он и не в пределах, и не за пределами слов и речи. Он всегда остается чистым и неподвижным и может исполнять свои функции свободно и беспрепятственно. Патриарх сказал: "Лишь когда видишь, что ум нереален, дхарма всех умов может быть понятой".

Все это было недоступно любопытствующему, но Хякудзё сделал все возможное, чтобы выразить это словами. Он сказал: "Не спрашивай о реальности ума. Это - просто зеркало, отражающее все атрибуты бытия. Оно всегда чистое. Ты просто не приближался к нему".

Должно быть, Хякудзё испытывал великую грусть, встречаясь с подобными людьми. Я и сам разговаривал с миллионами людей из различных уголков земли. Я обращался с речью к толпе в пятьдесят тысяч, а то и в сто тысяч человек. И я прекрасно знал, что все проходит мимо их сознания - они просто сидели передо мной. Если бы кто-то вздумал подняться и попытался выбраться из этого человеческого океана, его бы побили: "Не мешай слушать! Садись!" Я обращался к аудитории со словами: "Если кто-нибудь встанет с места - усадите его". А люди очень любят подобные вещи!.. И они с нетерпением ждали, когда кто-нибудь встанет, чтобы с чувством исполненного долга усадить его, дав пару оплеух - как же без этого обойтись?

Эти люди любили меня, но не за то, что я им говорил, а за то, как я это говорил. Они не были искателями.

Они просто пользовались возможностью послушать.